Жизнь после смерти (часть 3)

[creationway]

Автор: Вениа
Бета: Iriri
Название: Жизнь после смерти
Фендом: Наруто, Блич
Дисклеймер: Тайто Кубо, Масаси Кисимото
Жанр: приключения, романтика.
Рейтинг: PG-13
Направления: гет
Пейриг: Бьякуя/Сакура, Саске/Сакура(в прошлом), позже могут быть и другие
Персонажи: Итачи, Бьякуя, Сакура, Рукия и другие.
Предупреждения: ООС, Кроссовер.
Размер: Макси
Статус: закончен
От Автора: Мой первый коссовер. Пока сама не до конца знаю, что получится. Но надеюсь, что вам понравится.

Глава 9. Париж
Вот и всё. Вещи собраны, последние распоряжения отданы. Перекинув почти полностью пустую сумку через плечо, Бьякуя отправился к выходу.

Сообщение Маюри на последнем собрании капитанов ещё не до конца уложилось в голове. Да ещё Итачи сгустил краски на и без того не радостной картине.

Кто-то манипулирует пространством. Помимо известных всем в Сейретее миров, открываются двери в бесчисленное количество других измерений. Как выбираться из этого пространства, если попадешь туда, и что может там произойти, неизвестно. Из-за порталов в обществе душ в мир живых повалили пустые. К счастью, этой чертовщины там ещё не было, но, как считает Куроцучи, может появиться.

Баланс уже нарушен, и, чтобы не начался неконтролируемый апокалипсис, было принято решение о патрулировании всех областей Генсея. Но не так, как обычно. На грунт отправляются все капитаны, кроме капитанов первого, четвертого и двенадцатого отрядов. Лейтенанты отправляются вместе с ними, а отряд патрулирует вверенный район. При этом офицеры будут, как и обычно, мотаться между двух миров, а командование останется в мире живых на несколько месяцев.

Урахаре Киске было поручено договориться о жилье, а так же обучить капитанов необходимым для выживания навыкам. Он же стал для большинства единственной возможностью обмена денег. Бьякуя же не мог злорадно не заметить, что он к командировке финансово готов. После рассказов Рукии о её проживании в шкафу Курасаки он быстро завел несколько счетов в разных банках, а так же разобрался в наиболее трудных банковских операциях.

Так же он был готов к предстоящему в плане знания языка. Как-то раз Итачи притащил ему словарь с иноязычными словами. Так они на пару и изучили несколько языков. Таланта и времени у обоих хватало. К тому же, всегда есть возможность поговорить так, чтобы никто не понял, о чем речь.

Сакура ждала его у ворот в поместье. На плече у неё была такая же черная спортивная сумка, только куда более наполненная, а ещё на спине висел рюкзак.

Урахара ждал их в назначенном месте. Он выдал им карту, словарь, объяснил, куда им ехать, а так же ещё ряд необходимых в жизни вещей. А потом началось самое страшное и длительное – окончание ускоренного курса вождения.

На автомобиль Бьякуя смотрел с таким презрением и отвращением, что, имей он разум, скукожился бы и поспешил исчезнуть как можно быстрее и дальше. Хорошо, что Сакура не сплоховала и решительно села за руль.

Переодевшись в земную одежду, капитан и лейтенант отправились в командировку в Париж.

Квартира находилась почти в центре города, а добираться пришлось с окраины. Из-за гигаев самый простой и быстрый способ передвижения был недоступен. Пришлось ехать на машине… Сколько раз они чуть не попали в аварию, осталось загадкой. За время езды шинигами припомнили все известные им ругательства. Благо, словарный запас был обширным у обоих, попавшиеся по пути студенты и школьники могли быть уверены, что сдадут свои зачеты или экзамены - после такой ругани иначе быть не могло.

Наконец, добравшись до цели, шинигами дружно помянули всех известных им богов. В это мгновение они были готовы поверить в какие угодно потусторонние сущности, даже прекрасно зная, что сами являются этими самыми сущностями, а других не существует. Парижское движение кого угодно сделает набожным человеком.

Зайдя в нужную квартиру, они недоверчиво оглянулись по сторонам. На первый взгляд, всё было вполне приличным. Строгая, но улыбчивая хозяйка быстро ввела их в курс дел. Бьякуя, с трудом разбирая быструю французскую речь, кивал головой в нужных местах и коротко отвечал, когда просили. Закончив, женщина отдала им ключи и, улыбнувшись, пожелала удачного отдыха, после чего удалилась. Когда она ушла лейтенант возмущенно спросила:

- Кучики-тайчо, а зачем нужно было держать меня за руку и притягивать к себе?

- Затем, что эта женщина считает, что мы с тобой пара. Было бы странно вести себя иначе.

- А зачем такой миф? – хмуря носик и сложив руки на груди, спросила подчиненная.

- Затем, что находясь в других отношениях, нормальные мужчина и женщина в город любви не приезжают. А на брата с сестрой мы с тобой не похожи.

Удовлетворенно кивнув, бывшая куноичи пошла осматривать квартиру и, закончив объявила:

- До вечера нам нужно съездить за продуктами и, желательно, за одеждой. Спросите у этой «турне а гош, турне а друат», как это сделать, - передразнила GPS Сакура.

Разговаривало упомянутое устройство на французском языке, а за время блуждания по городу успело надоесть пресловутыми «поверните на лево, поверните на право» хуже горькой редьки. Лейтенант могла поклясться, что эти две фразы она и на смертном одре не забудет.

- Что писать-то? – нахмурился аристократ Он понимал, что, напиши он непонятному устройству неверный запрос, нелегкая понесет их неизвестно куда.

Поняв ход мыслей начальства, Сакура сказала, что им нужно. А потом, ненадолго задумавшись, спросила:

- Кучики-тайчо, вы не будете против, если я буду называть вас по имени? – на неё устремился суровый взгляд, из-за чего девушка поспешила уточнить свои рассуждения. – Будет несколько странно, что ровесники говорят друг с другом официально. Да и удобней оно как-то…

Недослушав смущенный лепет подчиненной, Бьякуя, усмехнувшись, ответил:

- Хорошо.

Потом, поднявшись, он отправился к выходу. Как бы оно дико не звучало, нужно было отправляться за продуктами. За руль он садиться отказался, новый метод передвижения вообще не радовал.

До торгового центра они добрались уже спокойнее. Видно, начали постепенно привыкать к сумасшедшему двадцать второму веку. Вид огромного продуктового отдела заставил Кучики вздрогнуть, а вот его лейтенант, как ни в чем не бывало, взяла продуктовую тележку и зашагала ко входу.

- Бьякуя, ты идешь?

То и дело она просила переводить надписи на этикетках, потом пару секунд размышляла над полученным ответом, после чего или отправляла выбранный продукт в тележку, или шла дальше. Было ещё несколько вопросов насчет вкусовых предпочтений капитана, но в основном девушка действовала сама. Не заметить того, что такие центры для неё не новость, смог бы только слепой. Но почему? Четвертый отряд не бывает на грунте. Значит, опыт предыдущей жизни. Неужели в том загадочном Скрытом Листе и такое есть?

Итачи, конечно, рассказывал о своем родном мире, но довольно сдержано. И понятное дело, что обо всем рассказать он просто не мог. Особенно, если не видел смысла говорить о чем-то простом и обыденном.

Озираясь вокруг, Бьякуя был похож на ребенка, для него в этом мире всё было так же ново и интересно. Хорошо, что отработанное за долгую жизнь выражение лица не выдавало истинных эмоций. Иначе бойко шагающая вперед лейтенант, тоже ведущая себя немного по-детски, начала бы волноваться.

Когда поход закончился, девушка выдала новую идею.

- Нам лучше купить сразу и одежду. А пакеты лучше отнести в машину.

Решив довериться её умениям, Бьякуя утвердительно кивнул, после чего отобрал у неё пакет с продуктами. Пусть и негоже главе клана Кучики заниматься подобным, ещё более не подобает позволять женщине таскать тяжести. Она на его вежливость только улыбнулась. Что именно это была за улыбка, Бьякуя решил не разбирать. Было понятно, что у неё в арсенале не меньше улыбок, полуулыбок, ухмылок, чем у Итачи. Как читать по лицу друга, Кучики знал, а вот язык её тела был ещё в стадии изучения.

Затащив не сопротивляющегося капитана в бутик одежды, куноичи, к его удивлению, начала смотреть одежду не для себя, а для него. Пораженный, но не обескураженный Бьякуя ответил тем же. Набрав достаточно одежды и выбрав нужную, шинигами отправились домой. Все бытовые вопросы наконец-то были решены.

На квартире они надолго не задержались. Было решено, что раз уж им посчастливилось поселиться в одном из красивейших городов мира живых, то грех не посмотреть достопримечательности. Вооружившись GPS, они пошли в центр города. Вернее, для начала, в метро. Благо, Кучики-тайчо ещё не знал о том, как люди относятся к этому способу передвижения. Запутанная схема метрополитена была тщательно изучена, а нужный маршрут выбран. Спустя несколько минут в шатающемся вагоне, боги смерти вышли на воздух недалеко от арки триумфа.

Достопримечательность находилась посредине дорожного кольца. Единственным способом подойти поближе был подземный переход, рядом с которым, как и обычно, стояла стайка туристов, фотографируя памятник наполеоновской эпохи.
Тут Сакура выудила из сумки фотокамеру, чем поразила начальство. Сделав несколько снимков, она обратилась к нему.

- Бьякуя, иди сюда. Сфотографирую на фоне арки.

- Зачем?

- Как зачем? На память.

Вынырнув из массы туристов, она схватила его за руку и потащила к забору. Объяснив капитану, что от него требуется делать, она начала искать удачную позицию и ракурс. После её одобрительной улыбки капитан вернулся к подчиненной.

- Ты же тоже хочешь. Объясни, как этой штуковиной пользоваться, я сниму тебя.

Шинигами, быстро воодушевившись, объяснила суть несложного действия фотокамеры. После чего зашагала к освободившемуся месту у ограды.

К своему удивлению, Бьякуя понял, что фотосъемка не такое уж и глупое занятие. Напротив, интересно, нервы успокаивает и завлекает.

Поняв его заинтересованность, что было нетрудно, (сама помнила момент, когда впервые взяла в руки фотоаппарат), куноичи не стала забирать свое устройство назад.

Вблизи арка была ещё больше, чем казалась издали. Смотря снизу, рассмотреть верхние украшения не получалось. Они сливались из-за неудачного угла обзора. Хотя и без них замысловатых рельефов хватало. На мраморных стенах навечно были запечатлены имена офицеров. Прочитав несколько ничего не значащих фамилий, взгляд скользил дальше. Шинигами сделали несколько фотографий, в том числе, и у вечного огня. Услышав название от рядом стоящих, они пообещали себе выяснить, что же это пламя символизирует.

Идя назад по недлинному переходу, они ещё раз посмотрели на черно-белую фотографию, на которой был победный марш фашистской армии. Не удержавшись, Бьякуя фыркнул, что уж сильно они чем-то напоминают квинси.

Вечерело, но шинигами, не обращая на это внимание, направились в сторону Эйфелевой башни по Елисейским полям, по пути не забывая рассматривать витрины фирменных магазинов, фотографируясь у наиболее красиво украшенных.

Вскоре показалась верхушка башни, постепенно становясь все больше и больше, пока, не выйдя к очередному перепутью дорог, шинигами не увидели её полностью. С этого места символ Франции выглядел особенно эффектно.

У подножья башни было, как всегда, много народа, желающего подняться наверх. Не желая долго стоять в очереди, шинигами решили подняться наверх по лестнице. Купив билеты, они пошли к нужному турникету. Справа за ним на стене весел стенд с брошюрами на разных языках. Сакура быстро выхватила японоязычный вариант и, пока они поднимались наверх, вслух читала краткую историю башни.

На первом уровне уже более ста лет неизменно был каток и несколько магазинчиков с сувенирами, пройти мимо которых было невозможно. Побывать на Эйфелевой башне и не купить какую-то памятную мелочь, это как?!

Уменьшенные копии башни, магниты с её изображением, брелоки для ключей в её же форме, разрисованные тарелочки, футболки с извечными «J’aime Paris» или «I love Paris» - выбрать нужное не составляло труда. А непривыкший считать деньги Кучики-тайчо вообще никаких метаний не испытывал. Лейтенант, в отличие от него, пыталась посчитать, сколько она готова потратить, но всё, что ей хоть сколько-то понравилось, было выдано ей в качестве подарка, от чего куноичи залилась краской. Капитан на это улыбнулся краешком губ.

Снимки древнего и прекрасного города были сделаны. Собственные физиономии на его фоне тоже запечатлены.

Второй уровень от первого отличался не сильно, разве что был уже. Катка здесь не было, следовательно, было тише. Зато тут была небольшая, уютная, тихая кофейня, где шинигами решили перекусить. Кофе с булочкой особо не наешься, особенно зная, насколько легки французские сласти, но всё равно лучше, чем ничего. Сакура пришла в восторг от вида вкусностей, и долго выбирала, что же ей нравится больше всего. Бьякуя, равнодушный к сладостям, определился намного быстрее. Но, оказалось, смотреть на процесс расправы над пирожным было чертовски интересно, такого умиленного выражения лица Бьякуя ещё не видел. Рекорд Рукии при виде мягких игрушек был с легкостью превзойден; хотя, общайся Кучики с Орихиме, знал бы, что девичьи лица могут принимать ещё более восторженное выражение.

Про себя Бьякуя заметил, что любовь к сладостям у Учиха общефамильная, что и подтвердила Сакура, заметив:

- Нужно будет обязательно взять с собой в сейретей, Итачи понравится.

- Будете вдвоем пачкаться в креме и строить вдохновленные гримасы.

Потянувшись через стол, шинигами стер упомянутый крем с губ Сакуры.

- Богатая у тебя фантазия, Бьякуя, - представить Итачи с умиленной физиономией.

- Тебя до сегодняшнего дня я тоже с таким лицом не представлял.

- А я не думала, что вы такой заботливый.

"Вы" немного покоробило уши - за день общения он привык к панибратству, и оно ему нравилось.

- Прости, ещё не привыкла, - виновато поправилась девушка.

Бьякуя отвечать не стал. Поев, они спустились вниз, на третий уровень лестницы не было.

Уже стемнело, но ободренные шинигами зашагали вдоль Сены в сторону площади Конкорда. Тихое Нью-Йорк авеню расслабляло и успокаивало. С Сены тянуло прохладой, слева доносился дорожный шум. Движение в городе не стихало ни на минуту. Но, в то же время, город не был слишком суетливым. С тишью общества душ не сравнить, разумеется, но, по сравнению с другими мегаполисами, Париж был тихим городом. И всё же жители французских провинций считали его сумасшедшим, в регионах было ещё спокойнее. Казалось, сама история навевала умиротворение. Но всё это человеческое. Мир сейретея был куда тише и спокойнее. Ни одно место на земле с ним в размеренности и неспешности не сравниться.

Вскоре они дошли до Александровского моста, одного из самых красивых в Париже. Построенный в далеком тысяча девяностом году мост Александра Третьего выгодно отличался от других мостов Парижа своим размахом. Русские туристы, смеясь, говорили: «Сразу видно наши строили». В отличие от французов, русские с украшениями не поскупились. Ангелы и нимфы уже двести лет тому свидетели, интересно оформленные фонари - тоже.

Не остановиться было невозможно. Установив режим ночной съемки, шинигами начали снимать сначала само архитектурное творение, а потом по очереди друг друга. Неожиданно к ним подошла добродушного вида молодая девушка и предложила их сфотографировать. Переглянувшись, шинигами согласились на предложение. А что, если просто так посодействовать хочет, то все хорошо. Нормальная пара так бы и поступила, а если откажутся, то скорее всего девушка начнет знакомиться с Бьякуей. А этого ни капитану, ни лейтенанту не нужно. Сев на выступ рядом с надписью «Le ponte Alecxandr |||», Бьякуя усадил Сакуру себе на колени. Не смутившись, она обняла его одной рукой за шею и улыбнулась в камеру, перед этим просигналив девушке: «Даже не надейся он мой». Этот взгляд куноичи хорошо усвоила, еще когда начала встречаться с Саске.

Поблагодарив добрую девушку, шинигами пошли к площади Конкорда, до которой осталось всего ничего. Прокатившись на колесе обозрения, они вернулись назад к станции метро, а оттуда поехали домой.
Глава 10. Любовь
Бьякуя проснулся от солнечных лучей, которые светили ему прямо в глаза. Сначала он не понял, что происходит и где он находится, но это быстро прошло.

Проведя рукой по соседней половине кровати, капитан обнаружил, что его подчиненная уже встала.

Их вчерашнее препирательство на тему "кто и где спит" достойно сцены. Это ж надо было… Вроде трезвыми были, да и не пятилетние дети в песочнице... Хотя их вчерашнее поведение заставляет задуматься над верностью обоих утверждений.
Довести его до крика и хлопанья кулаком по столу до недавних пор удавалось всего одной женщине, да и то в далеком детстве.

Из дверного проема показалась розоволосая макушка.

- Ты уже не спишь? – придумать вопрос глупее было трудно, особенно учитывая, что он сидел.

- Да.

- Тогда жду завтракать.

Вот так и началось первое утро в Париже. Впервые в жизни увидев яичницу-глазунью, а так же взяв в руки вилку, Бьякуя адаптировался к условиям новой жизни под звонкий смех своего лейтенанта.

Вымыв посуду, она рассказала ему план сегодняшних экскурсий: сначала Нотр-Дам де Пари, потом Лувр - там ходить можно целый день.

Так и закрутилась жизнь командования шестого отряда Готей-13. Между картинами Лувра, величественностью Собора Парижской Богоматери, узкими улочками древнего города начала зарождаться новая связь двух людей, позднее ставшая очень важной для обоих.

Пустых почти не было, что позволило спокойно наслаждаться летом, достопримечательностями города и обществом друг друга.
На следующей неделе они совершили вылазку в Версаль, размах садов которого произвел неизгладимое впечатление. Бьякуе вспомнились собственные владения, представшие неожиданно малюсеньким садиком. Так как им там очень понравилось, поездки в версальские сады стали регулярными, чего нельзя было сказать о самом дворце. Его роскошь, конечно, поразила, но из-за огромного количества желающих её лицезреть впечатление несколько смазывалось.

Шинигами даже пошли на хитрость и вернулись во дворец ночью без гигаев, что позволило побывать в закрытых от туристов частях дворца.

Так проходили дни. По вечерам же они вдвоем, устраивались у экрана телевизора и смотрели скачанные из интернета фильмы или понравившиеся лейтенанту мультфильмы. Капитана её непонятная страсть к диснеевским мультикам умиляла. А вот причину, по которой он соглашался их смотреть, Бьякуя и сам не знал. Может, из-за развалившейся у него в объятиях девушки и окружающего их идеалистического спокойствия, которому способствовали веселые песенки, что она потом напевала, готовя завтраки или ужины и думая, что он не слышит.

Когда вспыхнула любовь, оба шинигами не знали. Как писал классик: «Любовь выскочила как убийца из переулка». Хотя для них она не стала такой, какой была для героев незабвенного «Мастера и Маргариты». Никаких страстей, только нежность и забота. А так же с каждым днем крепнущая духовная близость.

Без страсти, конечно, тоже не обходилось, но и она была тихой, домашней. Никаких лесных пожаров - так, небольшой костерок. Сторонний наблюдатель об этой любви сказал бы одно: «Скучно!..» - никаких взрывов, цунами, скандалов с битьем посуды, романов со спасением принцесс или, как сейчас модно, принцев. Душещипательные сцены с признаниями в вечной любви также отсутствовали. Даже сострить и то не над чем.

Собираясь на очередную прогулку, Сакура, как никогда раньше, понимала тихоню Хинату с её тихой семейной жизнью и вылазками из дома чуть ли не только за продуктами. Хотя Хьюга всегда была ей не до конца понятна, да и не станет никогда - уж слишком разные у них характеры.

За следующий месяц Бьякуя и Сакура успели съездить в другую часть страны, чтобы посмотреть на замки, чем остались очень довольны. Они были будто сказочные. Даже не верилось, что люди действительно могли построить нечто подобное. Ещё парочка успела съездить к Ла-Маншу, чтобы посмотреть на древний монастырь и небольшой средневековый городок вокруг него – Мон-Сен-Мишель, уникальность которого была неоспорима.

Древняя крепость, не пережившая почти никаких изменений со времен средневековья. Скала, окруженная зыбучими песками, затопляемыми водой ночью, отрезая все пути к монастырю.

Побывав в средневековом доме, Сакура ужаснулась и потом долго бурчала о рассаднике туберкулёза и других легочных заболеваний. А после информации о местной гигиене времен средневековья шинигами, как и других туристов, передернуло. Это ж надо: мыться по тридцать человек в одной воде и раз в несколько месяцев! Перечень заболеваний, диктуемый Сакурой, ещё больше увеличился. Теперь её поражало, как люди здесь не вымерли.

Строили эту махину, как оказалось, добрых десять веков, с X и до XX века нашей эры. В одном из посещаемых музеев были деревянные макеты, демонстрирующие постепенное строительство монастыря. Хотя трудно было сказать, что музеев было несколько, скорее разные выставки, но французы назвали каждый демонстрируемый объект музеем. И заботливо проложили маршрут по их посещению лабиринтом - французы их очень любят! - приводящим от одного просматриваемого объекта к другому.

Коллекций старинных вещей в монастыре тоже хватало. От орудий пыток (особенно запоминался премиленький ошейничек с шипами, при надевании впивающимися в горло) до старинных кукол. О доспехах и холодном оружии даже говорить не нужно. Доспехи стояли как в музеях, так и на улицах, в их подлинности сомневаться не приходилось - реквизита тут не было. Хотя рост «рыцарей без страха и упрека» разочаровывал - самые высокие были примерно сантиметров сто семьдесят. Поэтому, когда, идя по одной из бесчисленных галерей, они увидели висящий на стене двуручный меч, шинигами остановились и задумались. Сакура была несколько шокирована: эта махина была с неё ростом и весом явно не проигрывала, скорее наоборот, выигрывала килограмм пять минимум. И как рыцарь, пусть даже и выше её на десяток сантиметров и в несколько раз шире в плечах, мог вот этим шедевром кузнечного ремесла сражаться? Особенно, если на нем ещё такой же вес доспехов… Понятно, почему в романах принцы носят своих избранниц на руках - после доспехов и оружия принцессы, пусть даже не самые стройные, казались пушинками. К тому же, ими в отличие от меча махать не нужно, наоборот: сразу после взлета прижмутся к герою и будут сидеть тихо-тихо, опасаясь слетать не только вверх, но и вниз. Это Сакура по себе знала, даже учитывая, что мужчины, носившие её на руках, все без исключения на отсутствие прекрасной физической формы не жаловались.
Постояв ещё с минуту, шинигами пошли дальше, решив, что они счастливчики - у них такого счастья для сражений не придумали.

К вечеру и Бьякуя, и Сакура пришли к выводу, что Мон-Сен-Мишель прекраснейшее место для экскурсий. А для жизни наоборот, как во времена средневековья, так и сейчас. Вечная сырость ведь никуда не делась.

Вскоре после возвращения в Париж, Сакура затеяла ещё одну поездку. На этот раз на юг страны, к морю.
На второй день пребывания у Средиземного моря шинигами дружно прятались в номере гостиницы, мазали друг друга сметаной и лениво смотрели кино, пока жара хоть немного не спадала, точнее, до заката. Давно не видевшая солнца кожа моментально сгорела. И хоть оба морщились от каждого лишнего движения, день прошел очень хорошо. К тому же, купаться ночью оказалось ничуть не хуже, чем днем. Так что инцидент отдыху не помешал. А потом все пришло в норму, и оставшиеся дни на пляже прошли более чем замечательно.

Лето медленно, но верно подходило к концу, и неожиданный отпуск вместе с ним. Последним местом, где побывали шинигами перед возвращением в Сейрейтей, стал парк Диснейленд, чему капитан Кучики был поражен. Он никак не ожидал, что Сакура пожелает там побывать. Но всё же, хоть он и показывал всем своим видом, что это ему не интересно, Бьякуя поехал с ней и остался доволен, чем был немало удивлен.

Вертясь во все стороны на американских горках, Кучики сам не заметил, как начал смеяться вместе с сидящей рядом девушкой. Всё равно, что другие кричали - им было весело, а не страшно. Лабиринт Алисы несколько раздражал множеством своих тупиков, но все же доставлял удовольствие появляющимися героями. Дворец Спящей Красавицы и дерево Робинзона Крузо, принимаемое многими за дерево Питера Пена (большинство посетителей спорили об этом поднимаясь к кроне пластикового растения), увлекательный дом ужасов и красочная детская карусель, на которую шинигами благоразумно не полезли, - всё это, а так же многое другое из окружения погружало в состояние сказки, чему ещё способствовала льющаяся из динамиков добрая музыка. И плевать на очереди и совсем не детский возраст.

Второй парк отличался от первого - здесь уже была не сказка, а кино. Куда более просторные улицы и «взрослые» аттракционы. Отсутствовало такое количество декораций. Но это тоже был Диснейленд, только уже более современный.
Домой шинигами отправились далеко за полночь. И на следующие утро пришел приказ о возвращении.

Идти по дороге к собственному дому было чудно и необычно. Непривычная тишина давила на уши. Зато легкие радовались ставшей непривычной чистоте воздуха.

К счастью, их почти никто не заметил, было ещё довольно рано. Удачливость этого стала понятной Бьякуе у крыльца дома, когда Рукия, не узнав его, возмутилась желанию незнакомца проникнуть в святая святых. Вслед за её гневной тирадой, откуда не возьмись, нарисовались Арабаи и Куросаки, тоже не признавшие капитана шестого отряда до тех пор, пока он не повернулся к ним лицом. Тут послышалось коллективное: «Ах» и усиленное изучение нового облика главы клана Кучики.

Длинные волосы были непривычно собраны в высокий хвост, кончиком мажущий по плечам при малейшем движении головы. Но это мелочь, намного больше смущала одежда и обувь: светлая обтягивающая футболка, синие джинсы и мягкие кроссовки. Кожа, обычно почти болезненно бледная, сияла бронзовым загаром. А такой расслабленной позы и соответствующего выражения лица никто из наблюдавших у Кучики никогда не видел. Он даже казался моложе.

На плече у тайчо висела та же спортивная сумка, с которой он отправился в Генсей, но теперь полная, а ещё в свободной руке он держал ручку чемодана на колесиках, стоящего на земле.

Не сказав ни слова, Кучики продолжил прерванный путь, краем глаза наблюдая, как капитан и лейтенант седьмого отряда убирают опрометчиво обнаженные мечи.


Глава 11. Лейтенант седьмого отряда
Вчера вернулись последние капитан и лейтенант, а именно Кучики Бьякуя и Учиха Сакура. Это означало, что со дня на день всё начнется. Враг наконец-то покажется. По крайней мере, так уверял двенадцатый отряд.

Их противник своей цели достиг, выманив в Генсей большую часть Готея-13. Ослабив их оборону, он получил возможность получить нужную для себя информацию. Что же это могло бы быть, шинигами не знали, но то, что план врага пока заключался именно в этом, было понятно. Хотел бы просто их уничтожить, давно бы уже напал. Более подходящего расклада для нападения, какой был последние два месяца, в Обществе Душ не было уже с сотню лет. Почти все капитаны и лейтенанты в мире живых, а чтобы вернуться назад, нужно время. А заблокируй сенкаймон, так вообще счастье, а не атака.

Раз нападения не произошло, то у врага либо ещё не хватает сил, что маловероятно, либо он что-то замыслил, что куда более похоже на правду.

Но вот, что ещё странно: Франция до последнего считалась в зоне риска открытия врат межмирья, а Бьякуя и Сакура два месяца развлекались. Те пустые, с которыми они столкнулись, были совсем хилыми: и рядовой бы справился. Капитану было едва ли не противно их уничтожать. Аномалий тоже не наблюдалось.

В это же время, неся своё дежурство в Нью-Йорке, Ичиго и Ренджи едва успевали восстанавливать силы между поединками. При этом, их противники были буквально на подбор один сильнее другого, и были это далеко не только пустые - меносы и аранкары не были редкостью. Помимо этого, капитан и лейтенант чуть несколько раз не угодили в другое измерение. Хорошо, что хотя бы на второй неделе дежурства им прислали прибор для закрытия таких окошек. А то им уже пришлось познакомиться с несколкью иномирцами, и знакомство было не из приятных.

О похожих неприятностях сообщал и весь седьмой отряд, потерявший за месяц с хвостиком дежурства несколько десятков солдат.

То ли приборы у Маюри не работают, то ли это издевательство какое-то. Не решил же командир, в конце концов, отправить Кучики в неплановый отпуск под видом задания!

С Кьераку и Укитаке, конечно, станется уговорить сотайчо на нечто подобное, но не в такое же время. Тут не до доброты душевной и заботы о бывших воспитанниках.

Эх, знать бы хотя бы, с кем они имеют дело. А то воевать с неизвестным противником как-то странно.

Размышляя над этим, Ичиго совсем забыл о составляемом отчете. Немного отвлекаясь от своих мыслей, фукотайчо посмотрел на белый лист бумаги перед собой. Решив скинуть хоть часть своего напряжения, он кинул кисточку, и, поднявшись со стула, побрел к тренировочной площадке. Ну их куда подальше эти бумажки, не до них сейчас.

Эх, повезло же Бьякуе с Сакурой: два месяца отпуска в такое время. Куросаки тоже бы не отказался так подежурить.
Нью-Йорк, конечно, не Париж, но для отдыха подходит не хуже. А в их с Ренджи случае даже лучше. Они же не Кучики, чтобы ходить по музеям без перерывов.

Хотя музеев в США было вообще куда меньше, чем во Франции, да и такой популярностью они не пользовались. К тому же, ещё и по всей стране раскиданы, а площадь у Штатов несравнимо больше. Это вам не пройтись вдоль Сены и за пол часа увидеть чуть ли не с десяток памятников мирового масштаба.

Да и американцы, в отличие от европейцев, на старину так падки не были. Специфика этой страны толкала её разрушать всё старое и, не неся с собой особой культурно-исторической ноши, идти вперед. Всё же Штаты – это страна больших возможностей.

Тут сильнее всего сплелись культуры всех народов мира, национальности и расы. Идя по улицам мегаполиса, обычно броские даже в форме шинигами, Ичиго и Ренджи не выделялись из толпы. Слишком много вокруг было куда более ошеломляющих людей. И несмотря на уже несколько сотен лет истории, Нью-Йорк по-прежнему оставался молодым городом, что тоже не могло не поражать. Долго думать не нужно, чтобы понять, что шумный мегаполис подходил им с Ренджи куда лучше аристократичного Парижа.

Кстати, раз уж вспомнил, нужно будет обязательно поймать Сакуру и потребовать показать фотки. Она их 100% наделала целую кучу. Эта девица фотоаппарат и в Обществе Душ едва ли выпускает из рук, чего уж говорить о Генсее. За компанию расскажет, как прошел отдых, от Бьякуи же многого не дождешься, он сразу все вчера свел к работе. А судя по его виду, отдохнули они удачно.

На тренировочной площадке уже был Ренджи, ищущий себе апонента для спарринга. Капитан тоже пребывал в состоянии глубокой задумчивости. И, как догадывался Куросаки, мыслил Ренджи в том же направлении, что и он сам.

Почти без слов они встали напротив друг друга и начали поединок. Ичиго атаковал первым, Ренджи блокировал. Новый замах, мечи снова скрестились. Ложный выпад, перевод, уход от атаки. Начинает накатывать хорошо знакомое всем бойцам чувство полной отчужденности. Транс, когда почти не осознаешь себя, зато с невероятной четкостью видишь все действия противника. Кажется, что дерешься уже не ты, а твоё подсознание.

Чем больше у тебя опыта, тем легче становится входить в этот боевой транс, после выхода из которого на душе всегда становится легче. Эмоции всегда остаются где-то между звоном клинков. А когда бой тренировочный, наслаждаться эйфорией не мешают ни раны, ни далекое чувство вины за отнятую жизнь.

Немного отдышавшись, Ренджи сказал с недовольством:

- Пошли, что ли, отчетами займемся, а не то сотайчо нам потом устроит за несданную документацию...

- Было бы чего бояться. У нас по жизни бардак в документах, и ничего, до сих пор живы.

- И всё же выслушивать его недовольство совсем непри...

Договорить Ренджи не успел, потому что почувствовал сильную незнакомую реацу. Спустя ещё минуту, над сейретеем раздался звук тревоги.

Быстро приводя отряды в состояние боевой готовности, капитаны оставляли их на лейтенантов и торопились на экстренное собрание. Бабочки от командира уже прилетели, хотя опытные капитаны и без них знали, что собрание обязательно будет.
Ичиго, приняв командование отрядом, быстро отдавал приказы, стараясь свести действия трех сотен человек к самому верному варианту действий. У него это вполне получалось. Их седьмой отряд был вышколен, конечно, не как шестой, но тоже очень неплохо. Всё же Ренджи не просто так был лейтенантом Бьякуи почти пятьдесят лет. Многим из приемов управления бывшего капитана успел научиться. Плюс ещё сорок лет под командованием Кенпачи, а одиннадцатый отряд при всей своей расхлябоности по уровню выучки немногим уступал шестому. Этот такой разный, но, в то же время, такой похожий опыт создал уникальный стиль управления капитана седьмого отряда.

К тому же, в их отряде собрались очень и очень интересные личности, под стать своему руководству. Почти все были примечательны внешне. Даже самые неприметные в толпе были заметны. А так же седьмой отряд отличал особенный характер. Их часто называли «штатными спасателями мира». Это отчасти упрощало управление отрядом, а отчасти и усложняло. Ведь выделиться хотели все. Да и непоседливым характером тоже отличались многие.

Не будь для них лейтенант с капитаном такими заоблачными авторитетами, управлять этой массой людей было бы невозможно. Особенно так, как это старались делать Ичиго и Ренджи.

За резкой и необычной реацу последовала куда более слабая и знакомая, такой обладали пустые. Над сейретеем открылась гигантских размеров гарганта, а из неё тучей начали валить пустые, привлекаемые богатой духовной энергией Общества Душ.
Навстречу незваным гостям сразу же устремился с боевым кличем одиннадцатый отряд во главе с Икаку, который в таких ситуациях заменял лейтенанта в своем отряде. А ещё казалось, что он кричит особенно громко, радуясь возможности подраться, как ребенок радуется новой игрушке.

Ичиго тоже отдал команду вступить в бой, но сам подраться не торопился, оценивая ситуацию и противника. Потому что, во-первых, он отвечал за жизни своих подчиненных, а, во-вторых, Куросаки прекрасно понимал, что это всего лишь приманка, обходной маневр, и тратить силы на него глупо.

Остальные отряды в бой не вступали, также ожидая дальнейшего развития событий, понимая, что партия ещё только началась, и, чтобы уничтожить первые пешки, много сил не нужно. Тем более, что эти пешки никак не могли стать королевами. Эти пустые лишены разума, ибо те, что возвращают себе мышление, действуют куда осмотрительнее.

Пока одиннадцатый и седьмой отряды встречали незваных гостей, подступила новая партия врагов. На этот раз противники уже не были лишены разума. Но их появление даже из-за шквала боя незамеченным не осталось. С занимаемой высоты Ичиго заметил, как находящаяся ближе всех к новым противникам Сакура уже спешит их встретить, отдавая приказы один за другим. Значит, больше волноваться об этих противниках ненужно. Шестой отряд сильный, а Сакура умная и осмотрительная, лишний раз на рожон не полезет, но и испугать её тоже нельзя. А когда приказы отдаются верно, отряд привык действовать сообща и не представляет собой сборище хлюпиков, никто не пройдет. Ну, разве что перебив всех, но этот вариант Ичиго даже не рассматривал.

Никто не хочет верить, что его друзья могут быть повержены, да и рано ещё врагу выпускать такие силы. Не нужно быть гением, чтобы понять, что противник, способный открыть врата в другие миры, обладает куда большей силой, чем несколько сотен пустых. И даже что-то непонятное, навстречу чему уже бежала Сакура, не могло быть чем-то особенным в его возможностях.

Противнику что-то нужно. Нужно в Сейретее, поэтому он и отвлекает их этой атакой. Следовательно, нужно быть внимательным, чтобы не пропустить момент, когда отвлекающий маневр сменится настоящей атакой. От того, насколько быстро они смогут среагировать, зависит дальнейшая судьба Общества Душ.

Вот ещё один всплеск странной энергии, на этот раз близ тринадцатого отряда. Рукия готова и теперь ведет в бой свой отряд. Этого Ичиго не видит, но точно знает. Для этого ему не нужно улавливать изменения в её духовном давлении.
На секунду Ичиго отвлекается, его волнение за неё бессмысленно, он прекрасно знает, насколько сильна лейтенант тринадцатого отряда. Не ему нужно объяснять, что уйти от десяти танцев Соденошираюки - задача почти не выполнимая. Куросаки знает, что в ответственный момент рука его дорогой шинигами не дрогнет, кто бы ни стал её противником. Но всё равно он волнуется, потому что любит, потому что боится потерять.

Лейтенант седьмого отряда отвлекается лишь на секунду. Потом он снова сосредоточен, готов в любой миг схватиться за рукоять меча или ударить по противнику заклинанием кидо. Но врагов не было, даже рой пустых начал редеть.
Новая вспышка реацу вдали, и ещё один отряд под предводительством своего лейтенанта уходит в бой. На этот раз пришла очередь десятого отряда. Эх, что-то сегодня одни девчонки воюют! Неужели следующая поведет в бой отряд Хинамори?

Нет, судьба распорядилась иначе. Следующая вспышка странной реацу последовала после того, как седьмой и одиннадцатые отряды добили пустых. И к этому источнику они были ближе всех. Поэтому на плечи Ичиго неожиданно легло руководство сразу двумя отрядами. Не растерявшись, Куросаки стал отдавать всё новые и новые приказы, постепенно переходя с шага на бег, а с бега в шунпо, пробираясь в самый эпицентр потока.

Ичиго понимал, что это всё это очередной отвлекающий маневр, и его с двумя отрядами уводят в руконгай, но так же понимал, что не может поступить иначе. Он не может позволить погибнуть, возможно, сотням людей. Слишком сильным был источник реацу, а ещё слишком непонятным. А всё неизвестное опасно вдвойне, особенно если заведомо знаешь, что ничего хорошего быть не может.

Погруженный в свои ощущения, Куросаки не забывал отдавать распоряжения то и дело догонявшим его офицерам. Более того, он намеренно для этого замедлялся. Потому что в искусстве шунпо он по праву считался одним из лучших в Сейретее. Его природную склонность к этому виду умений помогла развить сама Шихуин Йоруичи, когда Куросаки учился в академии. Зачем она это сделала, так и оставалось загадкой до сих пор. Но несясь вперед, Куросаки о её мотивах не думал, как и вообще не размышлял над поведением богини скорости. Всё же она, как кошка, гуляла сама по себе, и делала только то, что пожелает.

Последнее, что услышал Ичиго перед тем, как совершить особенно сильный рывок, был голос Икаку, сообщающий, что он разберется с врагами слева. Бросив в ответ, что очень этому рад, Куросаки полетел дальше к самому большому источнику реацу, хотя тот, что выбрал Икаку, был немногим меньше.

Спустя всего каких-то секунд десять, перед Ичиго открылась невиданная картина: гигантская птица, всё тело которой источало пламя. Такого существа Ичиго ещё никогда не видел и, как с ним сражаться, не знал. Конец замешательству положил отчаянный мужской голос. Прямо перед птицей стоял парень с до невозможного знакомой физиономией, а за его спиной сидела девушка немногим старше его самого.

Почти на уровне рефлекса Ичиго вытянул руку вперед и произнес номер нужного кидо, самого излюбленного и часто используемого. Птица заклинание отразила, но и внимание переключила, оставляя в покое ни в чем не повинных жителей руконгая.

Поняв, что новая жертва не столь проста, птица взмыла в воздух и взмахом своих гигантских крыльев откатила шинигами потоком пламени. Попади Ичиго под него, не факт, что остался бы жив. Но безупречное шунпо помогло уйти от опасности и даже приблизиться в врагу. Но уже следующая атака вынудила снова увеличить дистанцию.

Понимая, что от такого противника быстро не избавишься, Ичиго потянул руку к висящему на спине Зангецу. В голову пришла мысль, что, будь он помоложе, уже ломанулся бы в лобовую, ни о чем не думая, вместо того, чтобы уклоняться от атак. А сейчас… а сейчас он осторожен. Лучше сначала отступить, а уже потом уничтожить врага. Пусть потратишь чуть больше времени, зато целее будешь.

Хотя о своей целости Куросаки особо не задумывался. Страх перед смертью он потерял ещё при жизни, когда это самое понятие «жизни и смерти» смешалось в нечто единое целое. После своей ранней гибели, он больше ценить жизнь так и не стал. А осторожность в сражении пришла просто с опытом.

Памятуя о том, что противник лишен разума, Ичиго не торопился атаковать, хотя обычно и предпочитал наступление защите.
Птица была повержена уже второй гецугой, а лейтенант спустился на землю и собирался оценить обстановку, когда один из спасенных побежал к нему, зовя по имени. Только прижимая его к земле, Ичиго, наконец, вспомнил кто же это.

- Кейго.

Когда школьный приятель поднялся на ноги, к ним подошла его старшая сестра. Её Ичиго видел всего пару раз за свою жизнь, поэтому благополучно забыл имя. Они успели обменяться всего парой слов, когда сверху раздался громкий голос Икаку.

- Ты всё, Ичиго?

Третий офицер одиннадцатого отряда стоял над крышей ближайшего дома с перекинутым через плечи копьем весь в крови, но, как всегда, довольный, что подтверждал улыбкой в тридцать два зуба, которую особо впечатлительные и непосвященные могли принять за оскал.

Кейго, несмотря на десятки прошедших лет, Мадараме узнал и отшатнулся в сторону, уже сомневаясь в своем счастливом спасении. Сестра Кейго свою первую и единственную любовь узнала тоже, как и он их, отчего улыбка на лице Икаку померкла.

- Вижу, ты закончил, Ичиго. Значит, пора возвращаться. Ещё отряд по дороге собирать.

Обычно Мадараме не имел привычки говорить так. Но встреча с этими старыми знакомыми не вызывала никакой радости. Поэтому он старался напомнить Ичиго, что боевые действия ещё идут, а он здесь старший по званию. Поэтому одно его слово, и они благополучно возвращаются, и об этой женщине можно будет снова забыть на неопределенный срок.

Но Куросаки, понявший, что от него требуется, среагировать не успел. Стоило Икаку спуститься на землю, и девушка уже повисла у него на шее. Отбиваться сильнее, чем просто немного отстраниться, дабы не быть задушенным в порыве счастья, было уже нехорошо. Не по-мужски как-то бить женщин, да и уноситься от них на всей возможной скорости шунпо тоже как-то неверно, даже трусливо. А вот чем-чем, а ни отсутствием чести, ни наличием трусости офицер Мадараме не страдал. Более того, презирал у других. Поэтому пришлось остановиться, отвечать на вопросы и попутно их задавать.

На мысленные мольбы о помиловании пришел весьма неожиданный ответ в лице лейтенанта шестого отряда. Она появилась тоже в небе, как ранее Икаку, и не менее звонко их окликнула. Одарив Куросаки какой-то колкостью о его лени и сообщением об этом Рукии, миниатюрная шинигами спустилась на землю.

Побитой или уставшей девушка совсем не выглядела, от обычного своего вида отличалась разве что растрепанными волосами.

- Если вы забыли, то приказа об окончании боевых действий не было. А большая часть сил противника направлена именно на этот район, собственно, я здесь именно поэтому. Ещё капитан Куроцучи попросил предоставить ему для иследований, по возможности, все, что останется от странных врагов.

Закончив с рапортом, куноичи заметила метающую в её сторону недовольные взгляды девушку, из осторожности старащающуюся спрятаться за плечом любимого мужчины. Всё же духовное давление лейтенанта без контроля может легко парализовать обычную душу. И всё равно, что у Сакуры для её ранга это самое давление низковато.

- Если я прервала семейную сцену, то приношу свои извинения, Икаку-сан. Но всё же придется ненадолго оторваться. Сомневаюсь, что кто-то, кроме вас или, непосредственно, капитана Зараки, способен привести одиннадцатый отряд в... - тут девушка на секунду задумалась, подбирая подходящие слово, – ...порядок. Но если вы сильно волнуетесь за сохранность своей возлюбленной, то мы можем взять её с собой, хотя я бы не рисковала этого делать. Всё же духовное давление в Сейретее высокое, и это не говоря о нашем вступлении в битву. Хотя вы всё это знаете намного лучше меня.

Икаку едва не скрипнул зубами. Умеет же эта женщина даже самые приятные известия приправить чем-то совсем не приятным в перспективе выполнения или невыполнения тех или иных условий.

Но если лейтенант Учиха при всех своих заскоках обладала разумом и ещё рядом качеств, за которые Икаку её уважал. то у второй из присутствующих женщин, похоже, отсутствовал не только мозг, но и инстинкт самосохранения. Потому что, несмотря на все внушения опасности, она наотрез отказалась оставаться дома. В итоге, пришлось взять с собой и её с братом, так как тот со слезами на глазах сказал, что одних их не оставит.

Выбрав удобный для всех троих темп шунпо, шинигами начали обсуждать план дальнейших действий.

Постепенно вокруг них начали собираться члены их отрядов, ожидая дальнейших приказов. Кому-то из них был выдан труп побежденной Ичиго птицы и отдано распоряжение доставить его в двенадцатый отряд.

Битвы вокруг постепенно стихали. Хоть их всё ещё старались увести подальше в руконгай, но убедившись, что противники не так уж и сильны, на их уничтожение были направлены рядовые под командованием младших офицеров. А лейтенанты и старшие офицеры возвращались в Сейретей. И всё равно они не успели. Совсем немного…

Новый взрыв реацу появился резко и неожиданно в там, где его меньше всего ожидали: рядом с местом где содержались преступники. Хотя до этого в весьма большом радиусе от этого места не было даже малейших проблесков чего-то неверного.
Офицеры среагировали быстро и со всех сторон устремились в нужном направлении, понимая, что опоздают. Такой напор стражи долго сдерживать не смогут. Время сместилось, замерло, секунды начали казаться часами.

Икаку с трудом помнил, в какой именно миг Ичиго остановился, оставил переносимого Кейго и унесся со всей возможной скоростью в нужном направлении. Потом Мадараме почти не заметил, когда Сакура неожиданно быстро оказалась рядом и не дала ему последовать за Куросаки.

- Кто-то должен остаться с вашими друзьями, Икаку-сан. И этим кем-то придется быть вам. Я понимаю, что вы во много раз сильнее меня. Не нужно делать такое лицо, я не зарываюсь. Но, в отличие от вас, я смогу оказать пострадавшим медицинскую помощь, а это сейчас будет намного важнее.

Такого выражения лица у неё Мадараме никогда не видел. Серьезное, холодное, гордое. А ещё этот взгляд… Понимаешь, почему она носит свою фамилию, а так же видишь обычно отсутствующее сходство с капитаном Учиха. Он когда-то, ещё будучи лейтенантом, так же смотрел на Икаку, тоже не давая вступить в битву.

Через секунду Сакура исчезла и в этот вечер спасла жизнь лейтенанту Изуру, которого до неё спас лейтенант Куросаки и победил ранившего Киру врага. Но, несмотря на свое страшное ранение, именно Изуру спас в этот день Общество Душ.
Глава 12. Лейтенант пятого отряда
Хинамори обожала низкий голос своего капитана. Даже слушать распоряжения и то было сказочно, что уж говорить о том, когда он что-то рассказывал! А рассказывал ей что-то Учиха-тайчо довольно часто.

Стоило только закончить с работой и попросить его. Тогда капитан, если не был слишком увлечен чем-то из множества своих начинаний, рассказывал ей что нибудь интересное. Он знал столько всего, что Хинамори не верила, что он настолько молод, как говорит.

Их отношения вообще сразу построились так, что поверить в то, что она старше его больше, чем сотню лет, было почти невозможно. Слишком покровительственной была его улыбка, слишком сильно Момо внутренне сжималась от восторга, ожидая, когда его теплая рука окажется на голове и растреплет короткие волосы.

Итачи это всё тоже прекрасно понимал и иллюзий на счет отношений с лейтенантом не питал. Поэтому, когда вчера прибыли Бьякуя и Сакура, даже немного начал волноваться. Не за себя, разумеется. И не из-за надвигающейся войны - опять же, не ему из-за этого переживать.

Волновала Итачи его лейтенант, а ещё точнее, невозможность признать её сильной. Как Учиха ни пытался внушить себе, что эта миниатюрная девушка заслужено и уже давно занимает свой пост, представить её в бою, настоящем, не тренировочном, Учиха не мог. Слишком сильно привязался к ней, как к человеку, а не бойцу. И зная, насколько Хинамори добра и наивна, представить её бойцом или, тем паче, убийцей было трудно.

Немного отрываясь от этих размышлений, Итачи ухмылялся. Сколько же у него появилось привязанностей… Да, этот мир его разбаловал. И ему это нравится. Всё же жить, не ограничивая себя в общении и привязанностях, намного приятнее, человечнее, как выражается Бьякуя.

Хинамори была прекрасным слушателем: не перебивала, не отвлекалась на что-то ещё. К тому же, была очень любознательна, часто старалась получить больше информации о том, что он ей говорил. Сразу же бежала в библиотеку, стоило только упомянуть какую-то книгу, да и сама могла что-то предложить. Глупой девочку нельзя было назвать. Поэтому Итачи нравилось с ней общаться.

Но сегодняшнему преданию не суждено было быть досказанным до конца. Резкий всплеск реацу и последовавшее за ним приглашение на собрание капитанов заставили отложить историю на потом. И, как того не хотелось, Итачи пришлось уйти, оставив Хинамори во главе отряда.

Оставшись одна, Момо непривычно повела плечами. За всё время службы ей почти не приходилось самой командовать отрядом. Но она не боялась, нет, ни в коем случае. Она, кто бы что не говорил, была отважна, да и вести бой прекрасно умела.

Командовать же их слаженным отрядом было несложно. Капитан Учиха воспитал в своих подчиненных преданность, самопожертвование, уважение и умение работать в команде.

Под его началом все, от рядового до лейтенанта, знали своё место в общей системе и были готовы идти до конца, чего бы это не стоило. Они все знали, что они важны, что действия каждого в отдельности объединенные дадут нужный результат. Именно этому их учил их гордый, но не высокомерный капитан. А отряд капитана любил.

Когда дело дошло до дела, Хинамори не растерялась и повела свой отряд в бой. У точки взрыва реацу их встретило множество пустых. И с той секунды, как Хинамори, громко крича, подняла отряд в атаку, время для неё, казалось, замедлилось.
Вот на них летят пустые, часть отряда сражается, часть дожидается своей очереди. Потом врагов становится больше, и не участвовавшие ранее в сражении бойцы по её команде спешат на помощь товарищам.

Увеличивается периметр нападения, они рассредоточиваются. Теперь Хинамори командует куда меньшим количеством людей. Это хорошо - не нужно так кричать, да и проще.

Вслед за пустыми начали появляться невиданные противники, но, к счастью, они были лишены разума. Немного больше осторожности, и ты побеждаешь.

Тяжело пришлось потом, когда бой длился уже несколько часов. Движения становились почти механическими, реакция начала давать слабину, дыхание сбилось… Но в тот момент, когда бой начал казаться бесконечным, число врагов начало сокращаться, новые противники перестали появляться, а добить оставшихся стало только вопросом времени.

Закончив зачистку, уставшие шинигами попадали на землю. Никто из них не мог больше драться, нужно было отдохнуть хотя бы несколько минут, а желательно часов.

Во время этого отдыха и появился тот невероятный всплеск реацу у тюрьмы. В мгновение ока оказавшись на ногах, Хинамори полетела туда со всей возможной скоростью шунпо, прекрасно понимая, что не успеет. Слишком далеко она находилась. Когда Хинамори прибыла на место, там уже находился почти весь лейтенантский состав.

Лейтенанты кругом обступили героя дня – Киру. И над ним склонялась лейтенант Учиха, стараясь спасти теперь его самого. Ещё рядом не было Исане, она руководила прибывшими к месту происшествия медиками. Третий отряд понес множество потерь, а раненых было ещё больше.

Когда жизни лейтенанта Изуру больше ничего не угрожало, и к ним вернулась лейтенант четвертого, шинигами начали обсуждать произошедшие.

- И всё же, мы легко отделались, - посередине беседы заметила Сакура.

- Почему это? – удивился Омаэда, который после пережитого даже есть не хотел.

- Ага, легко отделались. Несмотря на то, что противников было много, реально сильных, кроме нападавших на тюрьму, не было вообще. И заметьте, ни один из капитанов, так и не вступил в бой до самого конца, - продолжил размышления подруги Ичиго.

Все остальные лейтенанты согласно закивали головами. Их противник так и не получил желаемого, а это значит, что скоро их ждет ещё одно нападение. И битвы будут намного тяжелее, чем сейчас.

Тогда сотайчо уже не будет задерживать капитанов на собрании, дабы узнать силу врага. А если будет так, значит, начинается война.

Это читалось в глазах всех присутствующих. И если они и раньше понимали, что война будет, то теперь столкнувшись с противником, осознали все предстоящие трудности.

Вернувшись на территорию пятого отряда, Хинамори встретилась с необычайно хмурым капитаном. Сидя за столом и размышляя о чем-то нерадостном, он ритмично бил ногтями по столешнице.

- Докладывай, - неожиданно холодно сказал Итачи, едва заметив Хинамори.

Капитан никогда не был эмоциональным или многословным, но сейчас он пугал Момо. Таким холодным, отчужденным и, казалось, не живим, она его никогда не видела.

Отрывисто кивая в такт её докладу, капитан по-прежнему был где-то далеко. Когда Хинамори закончила, он поднялся на ноги и всё тем же далеким тоном отдал распоряжения о дальнейших действиях.

- И, если тебе не сильно трудно, Хинамори-кун, занеси мне вечером документы, с окончательными цифрами. А сейчас мне нужно идти, есть одно неотложное дело.

Пораженная Хинамори с трудом дошла до стула. Что же такое могло произойти на собрании, что капитан так себя ведет? Что же такое неотложное заставляет его оставить отряд сейчас? Он, конечно, здесь не жизненно необходим, но без капитана будет намного сложнее.

Посидев несколько минут, Хинамори поднялась и постаралась взбодриться. Сейчас она была нужна отряду, капитан же рассчитывает на неё! И она не может его подвести!

Было сумеречно, когда, вооружившись папкой с бумагами, Момо шагала к дому своего капитана. Во всех отрядах уже давно закончили работу, и все, кроме дежурных, разошлись по домам. Пятый отряд не был исключением. Просто прежде, чем идти к капитану, Хинамори зашла в четвертый отряд ещё раз узнать, как чувствуют себя пострадавшие. И немного задержалась там, беседуя с Исане.

Идя по дороге к дому капитана, Хинамори старалась не сорваться на бег. Ей очень хотелось его увидеть. Убедиться, что капитан снова стал прежним, и тот устрашающий взгляд исчез.

У ворот поместья Момо встретилась с капитаном шестого отряда. Он пришел сюда, как оказалось, с похожей целью. Встретивший их слуга сказал, что Итачи находится в саду. После чего Бьякуя направился в нужном направлении, а Хинамори просто последовала за ним. То, что их пропустили без доклада к хозяину дома, доказывало, что капитан Кучики здесь частый гость.

Итачи действительно был в саду, но был там не один. Напротив прислонившегося спиной к дереву капитана сидела его сестра и читала вслух:

«- А мне это решительно всё равно, - упрямо возразила Женька, - умный или глупый, честный или нечестный, старый или молодой, - я их всех возненавидела! Потому что, - погляди на меня, - что я такое? Какая-то всемирная плевательница, помойная яма, отхожее место. Подумай Платонов, ведь тысячи человек брали меня, хватали, хрюкали, сопели надо мной, и всех тех, которые были и тех, которые могли бы ещё быть на моей постели, - ах! Как ненавижу я их всех! Если бы могла, я осудила бы их на пытку огнем и железом!.. Я велела бы…

- Ты злая и гордая, Женя, - тихо сказал Платонов.

- Я была не злая и не гордая… Это только теперь. Мне не было десяти лет, когда меня продала родная мать, и с тех пор я пошла по рукам… Хоть бы кто-нибудь во мне увидел человека! Нет!.. Гадина, отребье, хуже нищего, хуже вора, хуже убийцы!.. Даже палач… - у нас и такие бывают в заведении, - и тот отнесся бы ко мне свысока, с омерзением: Я ничто, я – публичная девка! Понимаете ли вы, Сергей Иванович, какое это ужасное слово? Пу-бли-чная!.. Это значит ничья: ни своя, ни папина, ни мамина, ни русская, ни рязанская, а просто публичная! И никому ни разу в голову не пришло подойти ко мне и подумать: а ведь это тоже человек, у него сердце и мозг, он о чем-то думает, что-то чувствует ведь он сделан не из дерева и набит не соломой, трухой или мочалкой! И все-таки это чувствую только я. Я, может быть, одна из всех, которая чувствует ужас своего положения, эту черную, вонючую, грязную яму. Но ведь все девушки, с которыми я встречалась и с которыми вот теперь живу, - поймите, Платонов, поймите меня! – ведь они ничего не осознают!...Говорящие, ходящие куски мяса! И это ещё хуже, чем моя злоба!»

Сакура читала очень выразительно. Она едва не плакала и не срывалась на крик. Её руки тряслись, и всё тело било мелкой дрожью. На лице, пока она читала, сменилось множество эмоций. Неконтролируемая мимика показывала чудеса. Казалось, она понимает героиню не только, как стороннее лицо, а как человек, испытавший нечто похожее.

Прочитав монолог героини, Сакура остановилась, чтобы перевести дух. И именно в этот момент давящей на уши тишины, заговорил Бьякуя, ранее остановленный так же, как и Хинамори, силой эмоций Сакуры.

- Что это?

На несколько секунд приоткрыв глаза, Итачи ответил.

- Куприн, «Яма».

В открывшихся глазах Итачи была ещё большая боль, чем у Сакуры. И было куда очевиднее, что это не только переживания за героиню.

После ещё нескольких секунд тишины Итачи снова открыл глаза. И заговорил, теперь уже не столь отстранено, став похожим на обычного себя.

- Сакура, нам придется закончить позже. Бьякуя, подожди, пожалуйста, пару минут. Я всё тебе расскажу, только сначала нужно закончить с делами отряда.

Поднявшись с земли, Учиха зашагал в сторону замершей Момо. Отведя её немного в сторону, он начал задавать вопросы.
Находящаяся ещё под впечатлением от услышанного Хинамори, сначала путалась в ответах. Но потом завораживающий голос капитана окончательно вернул ее к реальности. Видя, что он снова стал таким, как всегда, Момо докладывала о проделанной работе с привычным трепетом.

Выслушав её и похвалив за прекрасно выполненную работу, Итачи уже собирался прощаться, когда Хинамори прервала его вопросом.

- Тайчо. Повторите, пожалуйста, как называется книга и кто автор. Я тоже хочу почитать.

- Александр Куприн, «Яма». Как ты уже поняла, она о девушках из публичного дома. – На секунду задумавшись, он добавил. – Хотя не столько о них, сколько о нравственности. Если хочешь, я могу принести тебе.

- Конечно, тайчо!

Едва ли не сияющая от счастья Хинамори, возвращалась домой уже полностью спокойная. Её любимый капитан с ней, а значит, что бы не случилось завтра, бояться не стоит.