Любовь и прочие невероятности (2)

[Вениа]

Когда-то давным-давно я хотела выложить сюда драбблы, но забыла и забила. Но сегодня что-то непонятное настроение, поэтому решила попробовать ещё раз

6. Ценность отношений

Саске не раз и не два приходилось заставать свою жену заснувшей на кухонном столе. С определенной регулярностью она засиживалась за работой допоздна. И не всегда замечала, когда устанет настолько, что пора ложиться спать. Оттого и засыпала, где работала на медицинском справочнике, недописанном отчете или свитке с техникой. Если Саске в такие дни бывал дома, то стараясь её не потревожить, переносил в спальню. Будить в таких случаях было бессмысленно.

Но гораздо чаще Сакура устраивала такие посиделки, когда его дома не было. Волновалась, что посред ночи придет сообщение, что что-то случилось. Саске этот факт, когда он до него додумался, поразил. Что с ним могло случиться? А если даже и случиться, то какой тогда прок от её беспокойства, только себя замучит.

Так было до того, как они поменялись местами, и ему не пришлось дожидаться её. Заснуть в ту ночь Саске так и не смог, и злясь на себя сидел до утра с отчетами за тем же самым столом, где его дожидалась Сакура. О том, что там же они едят, он тогда не думал. Стол навеки был провозглашен «ожидательным».

После этого уходить в ночь стало трунее, зато возвращаться радостней. Знание, что его ждут, грело. Он забыл, какого это уходить из дома, желая туда вернуться.

В том, что соскучился по теплу и заботе, Саске убедился сразу, как они начали встречаться с Сакурой. Поэтому они и поженились поспешно.

Начав жить вместе, Саске был счастлив. Это было необычно, часто неловко и трудно, но оно того стоило. Близость, понимание, счастье. Не безоблачное, но настоящие.

Ощущение того, что все правильно и они важны друг для друга ничто не могло заменить. Это же заставляло мириться со всеми сопутствующими отношениям трудностями. А таковых хватало.

Просто броситься в омут с головой и решиться открыться друг другу оказалось недостаточно. Сделать это намного труднее, чем кажется. В отношениях открываются те стороны твоей личности, о которых ты раньше и не подозревал.

Но это лучший способ эти качества принять, потому что делаешь это не только для себя. Пусть от этого же становится труднее, ведь ты задаешь себе бесконечные вопросы, а что думает дорогой тебе человек.

Но находя такую удивительную заботу, заставляющую не спать ночами и предпочитать кухонный стол постели, понимаешь, что все затрачиваемые усилия того стоят.
7. Тренировочный бой

Это была первая тренировка за долгое время, а ещё первая после возвращения в Коноху. Можно ещё добавить, что это была первая тренировка с Сакурой. Никогда прежде Саске не думал, что тренировки с ней могут быть хоть сколько-нибудь интересны, не говоря уже о полезности. Пусть он и видел, как она одним ударом крушит землю, все равно.

Саске знал, что она слабее, к тому же помнил её маленькой боящейся крови девчонкой. Такой она для него и осталась. Даже пройдя войну бок о бок с ним и Наруто. Даже в одиночку исцелив армию шиноби. Сакура смогла стать другом и важным в его жизни человеком, но не тем, с кем хотелось бы тренироваться.

Поэтому, когда она задела его, Саске так удивился. Поэтому же она смотрела на него с таким триумфом, в отступлении отлетая назад и готовясь нанести новый удар.

На этой тренировке настояла Сакура. Она знала, что о ней думает Саске. Столько лет любви и желания понять его не могли пройти бесследно. А ещё она знала, что шиноби лучше всего понимают язык кулаков и железа и даже о любви лучше всего говорить на нем. А с Саске в особенности.

Поединок продолжался. Одной крохотной отметиной на щеке Учиха не отделается. Сакура отплатит ему сполна за годы волнения, ожидания и нервотрепки. И никуда он от неё не денется. Не в этой жизни.

С каждым новым ударом, Саске тоже понимал это все лучше. Понимал это и удивлялся. Уступающая ему в военном искусстве Сакура побеждала. А он склонялся перед её силой… добровольно. Нет, что за вздор! Он никогда не проигрывает! Никогда и ни в чем!
Ухмылка на лице Сакуры становилась все ехидней. Она знает о чем он думает. Она все о нем знает и ей не нужен шаринган, чтобы читать его движения.

Зеленые глаза смеются, нет, не так, они насмехаются. Давай, Саске, выигрывай. Ты же можешь, ты сильнее. Только примени технику посерьезней. Ну же, вперед, жду!

Не применит, они оба это знают. Как и то, что скоро он окажется лежащим на земле, а она будет возвышаться над ним. А ещё они оба об этом никогда не пожалеют. И Саске это удивляет больше всего.
8. Тьма

Большинство людей усердно избегают тьмы. Страшатся её, стараются даже не говорить. Потому что она всесильна и живет в каждом, даже самый добрый и радушный человек понимает, что где-то глубоко-глубоко, запрятанное так, что не найдешь это в нем есть. Нечто чего он стыдится и боится, от того, что не способен управлять и не способен смириться с этим в себе.

Сакура тоже когда-то была такой. При этом стыдилась и боялась она не только тьмы в своей душе, но и других, не плохих качеств. Из-за этого у нее даже развилось второе сознание. Но сейчас её мало это волновало. Она через это прошла. Выросла.

В какой-то момент принять тьму в своем сердцу оказалось просто. Это была часть нее, такая же часть, как вспыльчивость, контроль чакры или уровень интеллекта. В какой-то день тьма навсегда престала грызть душу и страшить. Она не исчезла, но Сакура и не хотела, чтобы она исчезала. Эта часть нужна ей, чтобы быть. Шиноби, медиком и, главное, человеком.

О себе Сакура не волновалась и не думала об этом, пока в ее жизнь не вернулся Саске. Изъеденный жизнью и изглоданный тьмой. Он был…. Не описать каким. А еще он был гордым и хотел жить. Он вероломно хотел жить. И ненавидел себя за это. Ненавидел себя за все, что сделал. Ненавидел тьму в себе.

Когда Сакура это поняла, ей стало страшно. А еще она поняла, что ни за что его не бросит. Не бросит одного задыхаться в собственных страхах и чувстве вины. Чтобы не случилось, она не оставит его одного.

Он так долго избегал света и блуждал по паутине своих мыслей и чувств, что теперь одна только мысль о тьме в душе приводила в ужас. Он этого не хотел. Он этого боялся. И отчаянно сражался. Вел странный и одинокий бой в жизни. Единственный, который нельзя проиграть.

Сакура поняла это с такой странной легкостью, что испугалась и поняла, что нужно сделать. Возможно, это было слишком незначительным или даже неверным, но она знала, что поступит так. А еще, чтобы не случилось потом никогда не пожалеет. Она будет с ним до последнего. До тех пор, пока она будет ему нужна, потому что оставить его одного с его совестью и тьмой, она не может. Тогда он уничтожит сам себя.

Не обязательно, что ее присутствие что-то изменить, но Сакура постарается. Будет бороться за душу любимого человека так, как не боролась раньше ни за что другое.

Война только закончилась, и шумиха еще какое-то время не уляжется. Поэтому до двух человек не будет особого дела, даже если один из них - Учиха Саске. Улизнуть на один день и одну ночь оказалось даже проще, чем думала Сакура.

И что еще удивительно Саске пошел с ней. Тоже легко. Позволил утащить себя подальше от людей и шума, а потом расслабился. И позволил Сакуре приблизиться. Подойти настолько, насколько не позволял никому, даже Наруто.

Проведенная с ним ночь была первой подобной для Сакуры. Но она не думала о случившемся, оно не имело особенного значения. Наудивление. Раньше Сакура думала об этом иначе, но когда все произошло по-настоящему поняла, что ошиблась.
В эту ночь, лежа без сна, она думала о Саске. О том, насколько доверчиво он развалился поперек кровати, о его голове у себя на груди. И о тьме, в которой он прожил столько лет.

Она его не отпустит. Ни за что не отпустит. Как бы он не старался от нее отделаться. А ведь может. Он ведь боится сближаться с людьми.

Сакура вдыхает запах его волос и ложит свою руку поверх его и понимает, что только что добровольно шагнула во тьму. В такую тьму, о существовании какой раньше и не подозревала. Эта тьма может с легкостью уничтожить ее, и каждый новый шаг будет сделан по лезвию ножа, а еще необязательно, что это принесет хоть какой-то результат. Но она никогда не пожалеет о своем решении. Что бы ни ждало впереди, что бы не случилось с ней. Она не боится тьмы. Ни в собственном сердце, ни в сердце Саске, ни той, что окутывает его, ни даже той, что таится в любви.

Дура. Молодая влюбленная дура. Других объяснений ее бесстрашию нет. И Сакура это прекрасно знает. И ей грустно от этого осознания. Но она так же понимает, что не может поступить по-другому. Потому что, если не кинется в этот омут с головой и не пройдет путь до конца, то будет жалеть об этом всю свою жизнь.
9. Дитя

Отчасти благодаря стараниям достопочтимого папаши, отчасти благодаря собственным достижениям Индра уже несчетное число поколений имеет удовольствие наблюдать за своими перерождениями, которые преимущественно являются еще и его потомками. И нужно признать повидал он предостаточно.

Чего только не выдавали эти юноши… реже девушки. Хотя дамы, по наблюдениям Индры, всегда выкидывали больше. Поэтому осознавая очередное женское воплощение, он всегда готовился к сюрпризам, внутренне содрогаясь.

Отчасти из-за того, что часть физических ощущений воспринимал сам и привыкнуть кое-к-чему так и не вышло. Худшим из этого списка были роды.

Осознав новое воплощение, Индра не ждал от него ничего особенного. Мальчишка, как мальчишка. Даже его детская трагедия не тронула. Неприятно, конечно, но что поделаешь. Сам Индра за своих родственников никогда не цеплялся, поэтому, наверное, и не слишком понимал мальчишку. Поэтому из всего касающегося мальчишки его тогда интересовал один вопрос: живой и хорошо, впрочем если бы умер тоже ничего страшного бы не случилось, годы до следующего воплощения исчезнут.

В полглаза приглядывая за мальчишкой, Индра проживал свою вечность, когда впервые заметил в своем внутреннем мире Её.
Дитя. Милая до непонятности и столь же странно трогающая девочка с розовыми волосами. Совсем малышка, чистая, невинная. Индра не любил детей, но она… она стала исключением.

Сакура Харуно – красивое имя. Да и девочка довольно милая, Индра утрудил себя посмотреть на хозяйку, проникшей в его мир сущности.
Грозящую ей опасность Индра почувствовал за пару секунд раньше, чем она стала реальной. И это его взбесило. Давно он за собой такого не помнил, тем более из-за таких мелочей.

Но тело дурного мальчишки не двигалось, а Индре оставалось только исходить злобой. Тело не повиновалось, что было странным. Он вполне мог овладеть им, но подцепленная им ерунда действовала слишком хорошо. Когда тело таки зашевелилась, ярость Индры хоть частично да передалась воплощению. И он с наслаждением чувствовал, как руки посмевшего обидеть его малышку урода отрываются. И не окажись она прижавшись к нему, ничто бы его не спасло.

Но малышка, растрепанная и лишившаяся длинных волос даже здесь, держалась за его ногу и и улыбалась. Его милая малышка. Дитя потревожившее внутренний мир и которое он никуда не отпустит. И если для этого нужно держать дурного потомка поближе к Харуно Сакуре, то Индра это сделает. Он и не на такое способен.
10. Мечта

Сон. Одна из самых дорогих вещей в мире. Для шиноби особенно. Для странствующего шиноби вдвойне. И все же Саске не спит. Проснулся и сидит, пьет кофе, наблюдал за сном самой важной женщины в своей жизни. Наблюдает и думает, как он смог заслужить её любовь и преданность. Такие любовь и преданность! Он – беспутный калека, изгрызанный жизнью, который вечно в пути и никак не остановится. А надо бы. Надо бы послать все куда подальше, вернуться в деревню, обзавестись домом, начать жить с Сакурой, возможно, завести детей. От последней мысли становится совсем не по себе, но и где-то что-то приятно ухает. Хорошо бы все это сделать, да и не сказать, чтобы сложно.

Смотря на спящую после редкой, а от того особенно ценной, ночи любви Сакуру, Саске думает, что все возможно и легко. В такие минуты он не может не улыбаться и не мечтать. У Сакуры очаровательно длинные волосы, и его рубашка делает её визуально ещё меньше. Она до невозможного трогательна.

Но больше всего Саске нравится обманчивость этой хрупкости. Вот здесь в постели она милая, хрупкая, неопытная, её талия почти помещается в обхвате его ладоней. Но стоит выйти из комнаты и она серьезная, взрослая женщина, прошедшая через войну и проходящая через одиночество и ожидание.

Когда Саске понимает насколько она сильна, ему становится жутковато. Но вместе с этим он понимает насколько любит её. Он восхищается этой силой и хочет быть как можно ближе, чтобы эта сила была ей не нужна. В утренние часы и в минуты расставания, Саске знает, как никогда ясно, что она –его ожившая мечта. То, что заставляет его иди вперед и бесконечно тянет назад. Ради неё он сделает, что угодно.

Она это знает, а ещё понимает, что он обязан закончить начатое, поэтому с болью в сердце раз за разом отпустить и не предлагать остаться. Потому что если позовет, он останется, наплевав на все. Но как бы этого не хотелось так поступать нельзя.
Мечты мечтами, но живут они в реальности, где приходится вставать по утрам, одеваться каждому в свою одежду и прощаться вновь на неопределенный срок, надеясь, что хватит сил дождаться нового момента встречи с Мечтой. А ещё, что за это время мечты не изменятся, и они по-прежнему будут мечтать об одном и том же.
11. Все могло быть иначе

Их отношения были далеки от идеала и чисто того, что их осложняло не поддавалось подсчету. Постоянно происходило нечто, что ставило все под сомнение и тянуло на дно. Число разлук уже никто не считал. Измены тоже были. Но не смотря на это что-то неизменно сводило вместе и не давало разойтись окончательно и бесповоротно. Каждый новый кризис заканчивался новым взлетом отношений.

Этот бесконечный круг страданий, разбавленный минутами счастья, надоел худе горькой редьки, и оба они сходились во мнении, что пора бы завязывать. Только… только оно уже слишком вошло в привычку. Да и разойтись так, чтобы прекратить любое общение было проблемно. Общие друзья, работа – и миллион других отговорок. Позваляющих все тянуть и тянуть дальше все так, как есть.

Кто бы что не считал, но человек на редкость пакостное создание и ко всему привыкает. К состоянию подвешенности тоже. И, как и с любой другой привычкой, отказаться сложно, если не почти невозможно. А душевные муки затягивают куда страшнее курения или наркотических препаратов. Испытавшие и то и другое в своих жизнях Саске и Сакура могли говорить об этом с уверенностью профессионалов. Ведь и от сигарет, и от медикаментов получилось отказаться. Они даже пилюли для миссий почти не используют!
Как шиноби они многое успели сделать и повидать. Но если спасти мир получилось, да и навести в этом, новом мире, порядок тоже удалось, то привести в норму свою личную жизнь – нет. Справься они и с этим могли бы говорить, что всемогущи, а так только страдали от презрения к себе в свободное время.

И неизвестно, сколько бы все это продолжалось, не случись новая напасть, с которой у них не получилось совладать. Возможно, не будь это нападение столь внезапным, и не находись они оба в состоянии истерики, все обернулось бы иначе. Но только шанса судьба им не предоставила, как и наладить то, что она, казалось бы, пихала им ежедневно.

Привычное понимание того, что они два идиота в последний момент было особенно горьким. Ведь все могло быть иначе. Они могли бы быть счастливы. Счастливы так, как другим и не снилось. Ведь только смерть и смогла разлучить их.
Напрягая последние силы, Саске полз к Сакуре, чтобы хотя бы умереть вместе и с не слетавшими в нужный момент словами на губах. Отпустить и простить все зло, что они причинили друг другу.

Сакура плакала, так же как и он. Плакала от осознания, что они так и не сумели воспользоваться самым большим подарком данным им судьбой.

Они – два идиота, которые скоро умрут или от отравления угарным газом, или от потери крови – как повезет, что сыграет первым. Они умрут и сгорят в доме, который так и не смог стать по-настоящему их. В доме, где они могли бы быть счастливы.
Жизнь уходила. Истекала вместе со слезами. И все могло бы быть иначе, но уже никогда не будет, потому что они не справились. Слишком сильно чего-то боялись. Не могли отказаться от каких-то непонятных и глупых принципов и правил. Так и не смогли до конца понять друг друга. А главное доказать то, что и без того прекрасно знали: что любят друг друга, и никого другого так полюбить не сумеют. Вместо того, чтобы замолчать, закрыть глаза и перестать задавать ненужные вопросы, они играли в нелепые и непонятные кошки мышки. Наверное, за это и поплатились.
12.Эксперимент

Он был всего лишь молодым исследователем чудом попавшим в государственную лабораторию на секретный уровень. Обязанности его были просты: делай, что скажут и надейся на повышение. Участвовать в университетской научной работе было увлекательней, но этот этап его жизни позади.

Работа, хоть и отличалась монотонностью, все же была интересной. В первую очередь возможностью насмотреться на диковинки. О существовании которых обычные люди и не догадываются.

Для Саске самой большой диковинкой стала она – русалка, запертая в исследовательский аквариум. Прекрасная девушка, как и гласили детские сказки. Сильный хвост переливающаяся всеми цветами радуги чешуя, молочная кожа, которой могли обзавидоваться все аристократки прошлых веков. Потому что, не смотря на белизну, русалочка не казалась больной. Длинные розовые волосы и зеленые глаза.

Саске забывал, как дышать, смотря на неё. И не мог относиться как к очередному лабораторному образцу. Видно ещё не дошел до того уровня цинизма, что был у его руководителей.

А ещё, когда он смотрел на неё, Саске не покидало чувство, что они когда-то встречались, но забыли об этом. И из-за того, как она подплывала к стеклу своей темницы, стоило ему оказаться рядом, он начинал верить, что не одинок в своем чувстве. Потому что иначе какой ей резон выделять его? Впрочем, кто знает как думают эти русалки. Их нервная система, как и все остальные системы жизнедеятельности, ещё не изучена. Так что ненужно тешить себя пустыми фантазиями.

И все-таки в том, как она на него смотрела, что-то было. В том, как у него замирало сердце в её присутствии тоже. Будь они персонажами книги или фильма, он бы обязательно помог ей выбраться и скрылся сам, чтобы быть вечно вместе. Но они не в книге и не в кино. И что важнее – он не герой, иначе его бы на эту работу и не взяли. Поэтому Саске только надеется, что с его прекрасной русалочкой ничего не случиться, а ещё произносит непонятно откуда взявшееся имя, которое впоследствии его начальство официально ей присвоило.

-Сакура.

Красавица смотрит на него совсем по-особенному, когда он зовет её так.

Руководитель лаборатории, чье присутствие совсем не замечал молодой сотрудник, с ухмылкой вносил новые данные в таблицу наблюдений. Эксперимент вышел в разы интересней, чем он планировал изначально. А главное не требовал никаких особых усилий и оборудования.
А для вскрытия он найдет себе другую русалку. Поймали одну и вторую достанут. В деньгах у него недостатка нет.
13. Скандалы и забота

Они без конца спорили, редко соглашались и вечно ссорились.
Они терзали друг друга каждый день.
Но их объединяло одно — они с ума сходили друг по другу.

Николас Спаркс "Дневник памяти"

То и дело в голову лезли глупые фразочки из интернета, коих все равно начитаешься немерено сколько, даже если не хочешь. Сакура считала себя выше подобной банальности, поэтому не хотела.

Она вообще привыкла считать себя выше многого, и рост совсем не причем. Рост у неё в как раз скромный.

Но вернемся к фразочкам. Последние часа пол в голове навязчиво вертелось, что одевать мужчину занятие куда более интимное, чем раздевать его. Наверное, от того Сакура таки решила поправить бабочку мужу, чего обычно не делала. И чем не могла не привлечь его внимание.

Саске терпеть не мог сюрпризы и отклонения от сложившегося хода вещей, к чему бы это не вело. Удивительная черта характера для того, кто активно подается себя бунтарем. Но за полгода совместной жизни она и не такое узнала. Только на вопрос, зачем с ним живет так и не смогла ответить.

Начиналось все довольно банально со слов «положено» и «удобно».

В больших и светлых чувствах Сакура разочаровалась ещё в начале средней школы и подобными глупостями не интересовалась. Всегда находилось нечто более увлекательное.

Саске придерживался похожего мнения. От того они сначала начали общаться, а потом съехались и поженились, как того хотели родители. С точки зрения финансов это было выгодно и удобно. С точки зрения свободы тоже.

Обоюдные логические рассуждения с треском ломались о необъяснимые конфликты, возникающие на пустом месте. Потому что с точки зрения быта все было благополучно. И даже обоюдную верность они поддерживали. Это отчасти было удобным, отчасти не было никакого желания утруждать себя интрижками, отчасти все устраивало и без того.

Но при этом они постоянно находили из-за чего поспорить и поругаться до обоюдных криков и упреков. При этом причины всегда были нетривиальными. Носков по дому никто не разбрасывал, да и посуду в посудомойку складывать было не столь уж проблемным. За остальной уборкой следила клининговая служба. Да и с готовкой разобрались ещё до свадьбы: если кто-то хочет - готовит, если нет, то или доставка на дом, или поход в ближайший общепит.

Про поведение в обществе говорить не приходилось: каждый прекрасно знал, что требуется. Они выросли в одинаковой среде. Так что тут недоразумений быть и не могло.

Осадок от вчерашнего скандала ещё не успел раствориться, но их пригласили на прием, так что без лишних напоминаний было ясно, что нужно делать. Но участия Сакуры в процессе одевания Саске не ожидал. Слишком похоже на заботу. А это для двух прожжённых циников – слишком. Оно непонятно и почти неприлично интимно.

Сказал человек, который полжизни только и делал, что нарушал все подряд правила и условности, часто только для того, чтобы нарушить. Видно с тех пор он успел необратимо постареть. Но оно не так уж и волнует. Вечный цинизм шлет все куда подальше. Ребяческие вопли «погулять» и «выделиться» все больше вызывают раздражение.

Их общий облик сообщает всему мире, что правил они знать не желают, и оригиналы ко всему прочему. Модно, дерзко, выделяющеся. Только вот что-то внутри успело то ли сломаться, то перегореть. И они оба превращаются в абсолютных консерваторов, с уровнем цинизма, превосходящим родительский. И это… отчего-то не трогает. Воспринимается где-то на задворках сознания и все. Больше никаких эмоций.

Видно их скандалы привели к этому. Других причин Саске не видит. Но с другой стороны понимает, что привык к их постоянным ссорам и пристрастился к ним, как когда-то к езде на мотоцикле. И если это исчезнет, то он будет чувствовать себя обобранным.

Это странно и совершенно не логично. Потому что, что хорошего может быть в бесконечных препираниях? Куда разумнее было бы от них отказаться. Да и от неё тоже, чтобы не портить лишние нервы. Только вот привычка сложилась на редкость крепкой. Да ещё и эта ненужная, но приятная забота.

По теории любви, они должны питать друг к другу в лучшем случае уважение, ведь непреодолимо притягиваются противоположности, а они похожи. Об этом Сакура наслышана с лихвой. От того и не интересуется этой ерундой и в существование этой самой любви не верит.
Бесконечные скандалы надоели хуже горькой редьки, но она с трудом представляет их отношения без этого. Хотя, может быть, в будущем все и успокоится. А ещё она все больше времени проводит на кухне. Непонятно зачем. Ну да, черт с ним. Хуже от этого точно не будет. Меньше глупостей вычитает в интернете. А не то уже вся голова в нем. Пора завязывать с ерундой и садиться перечитывать Ремарка. Как только вернется с бесполезной вечеринки, сразу же начнет. Это и от других глупых и не менее бесполезных мыслей поможет.

Потому что есть вещи, о которых лучше не думать. Чтобы не осложнять действительность, и невзначай не испортить то, что имеешь.
14. Двадцать километров от линии фронта

Я тайно и горько ревную,
угрюмую думу тая:
тебе бы, наверно, иную -
светлей и отрадней, чем я...

Встреча была случайной и во многом жутковатой. Они не виделись полгода, с начала войны. Он ушел на фронт в числе первых. По-другому и быть не могло. И она малодушно с ним попрощалась, не вслух, но про себя похоронив. Слишком хорошо зная, что из тех, кто первым идет в бой мало кто выживает. Кому, как не фронтовому медику об этом знать.

Её тогда задержали в столице, заканчивать учебу, а потом выслали в противоположную от него сторону.

С тех пор много воды утекло…. Поля покрылись пеплом, а воздухе повис непреходящий запах железа и крови. Даже здесь в двадцати километрах от линии фронта. Наступление начнется завтра.

Стоило взглянуть в его уставшие и постаревшие на сотню лет глаза, она поняла, что ничего не изменилось с момента их последней встречи. Вернее изменилось все: они сами, весь мир, но только не то, как он смотрел на неё. Разве что в его взгляде появилась обреченность.

И в этот момент Сакуре стало одновременно стыдно и больно. Он не мог не заметить, как изменился её взгляд, что на лице не осталось и намека на улыбку.

Ему нужна другая – запищал внутри голос. И после этого по сердцу резануло больней, чем осколком гранаты. Видеть с ним другую совсем не хотелось. И ревность смешанная с желанием убивать сразу же разожгла свои огоньки. Не будет рядом с ним другой.

За мною такие утраты
и столько любимых могил!
Пред ними я так виновата,
что если б ты знал - не простил.
Я стала так редко смеяться,
так злобно порою шутить,
что люди со мною боятся
о счастье своем говорить.
Недаром во время беседы,
смолкая, глаза отвожу,
как будто по тайному следу
далеко одна ухожу.
Туда, где ни мрака, ни света -
сырая рассветная дрожь...
И ты окликаешь: "Ну, где ты?"
О, знал бы, откуда зовешь!
Еще ты не знаешь, что будут
такие минуты, когда
тебе не откликнусь оттуда,
назад не вернусь никогда.

За прошедшие полгода у неё на руках погибло несчетное число человек. Ещё больше погибло где-то поблизости. Половины её курса уже нет в живых. Война не щадит фронтовых врачей. Напросив, часто кажется, что бог смерти особенно их ненавидит, ведь они отнимают у него души, преволевая срок жизни людей.

У неё рассечена левая бровь, шрам останется на всю жизнь. Сакура знает, что он не может не обратить на это внимания, рассматривая её лицо. Но это ерунда. Она бы согласилась и не на такую мелочь за возможность не вздрагивать при малейшем громком звуке, хотя бы во сне. За возможность окончания этой войны. За последнее они все готовы отдать, что угодно.

Когда-то её считали веселой. Смотря на Саске, она не может об этом не вспомнить. Сейчас это кажется чем-то из другой жизни и совсем к ней не относящимся. За полгода она забыла как говорить без колкостей или не отдавать приказов. Она – офицер. От неё зависит не только её жизнь. Пришлось научиться быть жестокой. А бесконечные потери помогли в этом.

Смотря в лицо Саске, она понимает насколько далеко зашла. И не зря замолкает, когда вокруг смеются или сплетничают. Похоже она оказалась слишком слабой, чтобы сохранить ещё и это. А ещё она вот уже полгода не может согреться. С тех самых пор, как им пришлось расстаться.

Я тайно и горько ревную,
но ты погоди - не покинь.
Тебе бы меня, но иную,
не знавшую этих пустынь:
до этого смертного лета,
когда повстречалися мы,
до горестной славы, до этой
полсердца отнявшей зимы.

Как бы сейчас ему было хорошо встретиться с ней не знавшей этой войны. Не заслужившей двух орденов. Той веселой, витающей в облаках девочкой. Сакура не может представить её в серости военного лагеря, но для Саске она была бы очень к месту, он бы вспомнил, за что воюет.

От этой мысли снова нестерпимо больно, и она вновь ревнует. Ведь она уже стала той, кем стала. И той, другой, больше нет. И, как бы оно не было эгоистично, она хочет, чтобы он её любил.

А ещё потому что и она скучает по той девочке. Она была такой милой и доброй. Сакура бы хотела вновь ей стать. Только знает, что не сможет. Слишком многое пережила с тех пор.

Слишком много кусков от сердца у неё оторвали.
Подумать - и точно осколок,
горя, шевельнется в груди...
Я стану простой и веселой -
тверди ж мне, что любишь, тверди!

От своих мыслей Сакура чуть не плачет, и теряя свою холодную силу бросается ему в объятья, готовая на что угодно. Как же она соскучилась! Как ей его не хватало…. Он – самый большой кусок оторванный от её сердца войной.

Если он сейчас скажет, что любит, нет, если просто не оттолкнет, то она сделает все, чтобы стать той, которую он любит. Она вспомнит, какого смеяться. Вспомнит, какой может быть. Пусть только на одну ночь. Но что такое время для любящих людей.

До фронта двадцать километров. Завтра начнется наступление. У них всего одна ночь перед очередным падением в неизвестность. Но это не имеет никакого значения. Потому что сейчас они вместе.
15. Движение вперед

Как бы тебе не было больно,
Ты всегда должна ступать так,
Словно идешь босиком по шелку.
Эльчин Сафарли «Мне тебя обещали»

Это было больно. Это было неописуемо больно. Быть с Саске было в десятки раз труднее, чем быть без него. Он истязал и мучал. Рвал на куски её душу, день, за днем почти доводя до слез. И не замечал этого.

Может от того, что слишком долго был один. Может от того, что разучился нести нечто отличное от страданий. От выяснения причин Сакуре не становилось легче.

Когда он смотрел на неё так настойчиво, и проводя по лицу кончиками пальцев почти нежно, Сакуре хотелось плакать особенно сильно. Но… она не могла. Нет, получалось, только она себе запрещала. Напоминала, что сама пошла на это, а ещё любит этого искалеченного до крайности человека. Как бы больно он ей не делал. А ещё она сильная и способна выдержать все.

Когда Саске наваливается на неё сверху, удерживая свой вес на руках, Сакура чувствует себя беспомощной куклой, а не куноичи. Он смотрит на неё в упор. Никогда, ничего не говорит и, скорее всего, видит её страх. Он учится заново прикасаться к людям и быть с ними. И Сакура с радостью помогает. Тянется к нему, в надежде однажды увидеть хоть искорку тепла в его бездонных глазах.
Она отважно улыбается день за днем, препирается с Ино и выполняет свои обязанности, делая вид, что все хорошо и ничего особенного не происходит. Зная, что иначе нельзя. И если хоть одна живая душа узнает, насколько ей больно, случится катастрофа. Даже Саске не должен этого знать. Хватит с него осознания, что их отношения далеки от идеала.

Сакура делает каждый новый шаг так, словно идет по шелку, хоть в стопы впивается битое стекло, по которому она идет. Но она всегда была на редкость упряма, от чего мысли не идти этим путем даже не приходят. Она сама годами добивалась этого, добивалась Его.
Добившись, глупо поворачивать назад. К тому же давным-давно Сакура пообещала себе, что всегда будет идти только вперед. И это одно из тех обещаний, которые она планирует сдержать. Это одно из тех качеств, что делают её ей. Поэтому боль была не таким уж страшным явлением, и рано или поздно она пройдет или Сакура к ней привыкнет.

То, что она нужна Саске тоже немаловажно: побуждает делать каждый новый шаг с ещё больше отчаянностью, чем предыдущий. Вперед, и только вперед. Не забирая своих слов обратно и никогда не отступая, как любит повторять Наруто.
В движении вперед, в умении преодолевать боль сама жизнь. А как любит говорить Ино: «Все нужно делать красиво». Так что улыбайся, Сакура. И не плачь. Слезами ты только испортишь себе зрение.

@темы: Наруто, Циклы, Любовь и прочие невероятности, Творчество, Фанфики