В связи с проблемой количества символов больше шапку дабавлять не буду, хоть мне это и не нравится. Не думала, что этот фанф будет столь проблемно добавлять
Глава 11. Ученье - свет
читать дальше День у капитана Куроцучи не задался с самого начала. С начала тупой подопытный. Потом слишком умные подчиненные. Акон уже в конец потерял всякий стыд. Что хочет, то и делает!
Стоило только на неделю их оставить без надзора и все! Пиши, пропало. А быть надзирателем кучки идиотов и не совсем идиотов Маюри не может - у него проектов десять штук. И над каждым нужно работать! Ещё и дура Нему опять потакает капризам лейтенанта одиннадцатого отряда. Это, конечно, мелочи, но они имеют свойство приключаться в самое неподходящие время! О том, что у него любое время неподходящее, Маюри не думал. Жизнь за пределами его лабораторий его мало волновала. Тем более, никаких катаклизмов там пока не намечалось, а значит его отвлекать никто не должен.
Будто вопреки его мыслям, камера видеонаблюдения сообщила о появлении в казармах худшего из возможных посетителей. Хоть с тех пор, как эта женщина доставляла максимум неприятностей, прошло много лет и успело смениться множество рядовых и офицеров, её по-прежнему едва ли не боготворили. Старшие офицеры, хоть этим и не страдали, но уважение испытывали. Поэтому всегда с удовольствием помогали, если она просила. Да и сами обращались, как по личным, так и по научным вопросам.
Маюри это бесило. Не из-за того, что подчиненные свои проблемы несли не к нему - сближаться с ними и выходить за рамки нейтрально-деловых отношений он не хотел, - скорее из-за того, что эта женщина получала от этого удовольствие. В то время, как он бы скорее всего или повесился, или в лабораториях прозвучало бы что-то близкое к «банкай».
Когда Маюри услышал чьи-то россказни о том, что капитана шестого отряда якобы отличает невероятная холодность и безэмоциональность, он рассмеялся. Подобным эта дамочка могла похвастаться только во время проведения операций. А с покойным мужем её скорее объединяла невыносимость. Как у него, так и у неё ни у кого не заимствованная.
Акон едва узнав, что в казармы двенадцатого отряда пришла капитан шестого, явился лично её встречать. Разогнав всех остальных, он утащил её в лабораторию, в которой сейчас работал. Примерно год назад, им во время внеочередной встречи по поводу побега из лаборатории какого-то экспериментального образца пришла очень любопытная идея, которую третий офицер с тех пор старательно воплощал в жизнь. К тому же, часть экспериментальных цветочков Сакура в апреле высадила у себя в саду, поэтому теперь была вовсю задействована в этом деле. Вот и принимайте после этого подарки от офицеров двенадцатого отряда на день рождения! Хотя ей все это нравилось. Да и этой весной в фамильном саду Кучики были высажены далеко не первые результаты ботанических экспериментов двенадцатого отряда.
Маюри это сотрудничество злило. По совсем непонятным даже ему самому причинам. Заметки и наблюдения Сакуры пригодились многим из его подчиненных, работающих в данной области. Да и не только её садоводческие порывы были полезны. Когда Кучики Бьякуя был жив, она проводила довольно много времени в лабораториях, ведя исследования в области генетики. Собственно с тех пор она и пользовалась привилегией появляться здесь.
Отбросив мысли об излишне любопытной коллеге, Маюри вернулся к своей работе, но погрузиться в дело надолго ему не дали. Примерно через полчаса в дверях его лаборатории появилась госпожа Кучики.
- Прошу прощения, капитан Куроцучи, что прерываю вас, но у меня к вам есть дело.
- И на какой же такой вопрос ты не смогла найти ответа?
- Это не вопрос, а исследование. Я не хотела показывать этого раньше, но приближается война, и хотелось бы подготовится к ней получше. Поэтому я хотела бы объединить усилия с вами.
- Отчего такая уверенность, что меня это заинтересует?
- Вам уже известно о появлении пространственных дыр. Но на собрании я ничего не говорила о том, с кем встретилась во время недавнего инцидента.
Маюри не любил, когда с ним говорили загадками. Обычно это было его привилегией. И титул сумасшедшего он точно не намерен отдавать этой девчонке.
- Давайте быстрее, капитан Кучики. У меня нет времени.
Найдя поблизости стул, Сакура демонстративно на него села и, перекинув ногу на ногу, противненько так ухмыльнулась - не иначе у братьев научилась! - после чего заговорила.
- Очень быстро не получится. Я встретилась со своим мужем и считающимся давно погибшим капитаном Комамурой. Они оба живы, слишком живы. Кто-то смог создать условия, при котором шинигами приобретает смертное тело. При этом их духовная сила осталась при них. В случае Бьякуи даже стала ещё больше, о капитане Комамуре говорить ничего не буду, не знаю. Но использовать свои силы шинигами они не могут. Вы когда-то очень мне помогли, допустив, что мой муж может быть жив. А сейчас у меня есть предположение, что я знаю, с кем нам предстоит сражаться в ближайшем будущем.
Семь лет назад Маюри и вправду допустил такую гипотезу. Слишком все было неясно в смерти капитана шестого отряда. Но о помощи его отчаявшейся жене Куроцучи не думал. Поразительно, что зная об этом, она ему благодарна.
- И теперь вы хотите найти способ, избавится от внешней оболочки? Так выкинуть душу из тела не составляет никакого труда.
- Все не столь просто. Но я и не за этим пришла. – Без остановки Сакура перешла к теме своего визита. - Во время войны с Айзеном Соуске и его сыном, Абэ Кэзуки, мы повстречались с демонами, союзными им. После своего поражения Абэ Кэзуки сказал мне, что их планы шли намного дальше сотрудничества с Айзеном. Из того же разговора я узнала, что их интересует улучшенный геном и его исследования. Для этого они и вошли в союз с Айзеном.
Об улучшенном геноме Маюри знал мало, объективно только факт его существования. А так как все неизвестное привлекало ученого, то разговор начал увлекать. Куроцучи даже на время забыл о своем раздражении и неприязни к собеседнице.
- Когда я была жива, я возглавляла первый в нашем мире исследовательский институт. Хоть он и существовал в рамках другой организации. Основной сферой моей работы был именно геном. Поэтому мне известно, что искали демоны, но не смогли найти. Результаты нашей деятельности были настолько поразительными, что из-за опасности они были сразу же засекречены. Единственный человек, имевший к ним доступ, – это я. И я забрала их из Конохи, когда мы там были во время последнего сражения с Айзеном.
Маюри даже сам себе признался, что поражен. В любом другом случае он обозвал бы её дурой, но не сейчас. Для ученого нет ничего важнее исследований. А поделится чем-то настолько уникальным и личным – это невероятный шаг. Необдуманным он быть не может. И существует лишь одна причина подобному поступку – необходимость.
- Тогда давайте сейчас и начнем, мисс Проныра.
Сакура была довольна результатом, иного окончания разговора и не могло быть. В одиночку ей не успеть, а выстроить хоть какие-то гипотезы относительно интереса демонов к её работе нужно обязательно. А по возможности неплохо бы ещё и продвинуться в разработках дальше. Ведь это может и им помочь.
Просматривая, пока наскоряк, принесенные коллегой (Маюри неожиданно дал ей такое определение) материалы, капитан двенадцатого отряда поражался.
Поначалу все было довольно просто, расшифровка генетического кода в целом. Но как они это сделали, удивило. Но куда больше Маюри заинтересовала информация об улучшенном геноме.
Это явление рушило все известные законы генетики! Потому что имело свойство воссоздавать свою пару, отсутствующую в геноме второго родителя. Тем самым эти мутации передавались со стопроцентной гарантией и всегда оставались в гомозиготном состоянии. Казусы начинались только при смешивании с другим обладателем улучшенного генома. В качестве доказательств был приведен анализ исчезновения «Мокутона» клана Сенджу.
Дальше больше: шли заметки об использовании этих врожденных способностей. Более детальный разбор влияния на тело и психику таковых возможностей шел на примере трех кланов: Учиха, Узумаки и Хьюга. Очевидно, те, до чьего биологического материала добрались ученые.
Потом целый раздел, посвященный генетическим ядам. Ядам, разрушающим структуру молекул ДНК или заставляющим их мутировать. Ещё была информация о предотвращении передачи способностей потомкам или напротив усиления каких-то признаков.
Титаническая, толком не законченная работа, выполненная за невероятно короткий промежуток времени. И это учитывая, что почти все, кто работал над проектом, были задействованы ещё и в боевой деятельности. То есть выполняли задания и были обязаны какое-то время постоянно уделять тренировкам!
Поразительно. Последний раз такой клад попадал Маюри в руки в Лас-Ночес в лаборатории октавы Эспады.
С каждым прочитанным иероглифом улыбка на лице капитана двенадцатого отряда становилась все шире и шире. Он был уже в предвкушении. Пусть у него и нет живых объектов для испытаний, но можно обойтись и меньшим. Какие-то там девчонки из Конохи ведь справились, используя только кровь, волосы, ногти, слюну, сперматозоиды и яйцеклетки! А он, да уступить, да не в этой жизни!
Первый день был потрачен на выяснение мелочей и изучение новой информации. Сакура ушла к себе в казармы примерно через полчаса после того, как отдала копии забранных из Конохи документов. План дальнейшей работы ей был более-менее ясен, а дела, помимо этого, у неё ещё были. Не было бы или было чуть поменьше, ни за что бы ни отдала Куроцучи свои разработки.
В отряде Сакуру встретил Юмичика, обыденно гоняющий рядовых и офицеров. Столь же обыденно рядом с ним была Карин, она в основном контролировала Юмичику. Сакура так же обыденно на их особого внимания не обратила, лишь уточнила, готовы ли бумаги, подготовить которые она просила, прежде чем уйти в двенадцатый отряд. Наперебой они уведомили её, что все готово и лежит у неё на столе.
Отношения, сложившиеся с отрядом, Сакуру устраивали. Атмосфера дружелюбная, но и рабочая. С тех пор, как она заняла пост капитана, изменилось многое, хоть она этого не хотела. Просто так получилось. Под её крылышко слетелась большая часть женщин шинигами, желающих участвовать в боевых действиях. Среди них было множество отважных дочерей аристократических семейств, у которых после того как Сакура возглавила клан и отряд случилась мода становиться шинигами. Что же касалось тех офицеров, что занимали свои посты тогда, когда верховодил Бьякуя, часть рассосалась по другим отрядам, часть осталась на местах, кто-то подал в отставку по каким-то обстоятельствам, кто-то погиб. Капитан за этим сильно не следила.
Следить за всеми этими перестановками было слишком муторно, да и времени на это не было. Все в праве сами распоряжаться своими жизняим. Тем более, когда речь идет о девчонках. Тут постоянно что-то происходит. Одна вышла замуж, и супруг против продолжения службы, другая забеременела, третья разочаровалась в работе шинигами, в общем, причин и следствий, как и всегда, миллионы.
Бухгалтерия никогда не пугала Сакуру и никогда не ставила в тупик. С бюрократией во всей её красе она познакомилась ещё в детстве, когда стала ученицей пятой хокаге. То есть, можно сказать, почти всю свою сознательную жизнь из канцелярии надолго не уходила. Поэтому, какие чудеса она тут умела творить, лучше не рассказывать. Даже Бьякуя впечатлился, хотя, казалось бы, он тут самый настоящий мэтр. Поэтому, хоть после того, как он исчез, работать стало сложнее, апокалипсис не случился. Сложнее стало не только на службе, но не нужно предаваться грустным мыслям. Брак у них был на редкость счастливым. Одной надежды, что все может стать, так или почти так, как было тогда, хватало, чтобы идти вперед без страха перед чем угодно.
Юмичика бумажки не любил. Справлялся, неплохо справлялся, но с таким негодованием, по привычке демонстрируя намного больше, чем испытывал на самом деле. Сакура об этом знала и не обращала внимания, а вот Карин об этом известно не было, тогда-то лейтенант и попал под надзор Куросаки-младшей. За семь лет даже часть своих ужимок растерял.
Карин же нужно было благодарить за то, что Юмичика перестал делать вид, что не владеет и не способен к кидо. Теперь он честно учился сам и учил подчиненных. Хотя, провозглашая курс на демоническую магию, капитан лейтенанта дергать не планировала. Так же, как не думала, что откроется секрет истинных способностей занпакто Юмичики. После того случая пришлось придумывать целую легенду, как такое возможно и что из этого следует. Самым тяжелым было заставить капитана Куроцучи подтвердить их слова, но удалось даже это.
Совместная работа не так уж сильно ударила по их давней дружбе, чему Сакура была очень и очень рада. Все же терять друзей неприятно, особенно на такой почве. Ведь само назначение Юмичики её лейтенантом было огромной жертвой с его стороны и невиданным благородством. Пусть во многом такое решение его заставила принять Рангику. Все равно быть неблагодарной Сакура не хотела. Тем больше ей нравилось, что воспитанием лейтенанта занимается Карин, качественно так занимается, а она сама только отдает рабочие распоряжения, убеждаясь в правильности политики управления Бьякуи.
- Юмичика.
С частью документов она разобралась, теперь нужно было отнести их, а так как могут возникнуть вопросы, требующие обсуждения, то лучше послать лейтенанта, а не кого-то из офицеров. Вместо Юмичики в кабинет вошел капитан седьмого отряда.
- Чем обязана вашему визиту, Абараи-тайчо?
Из-за массивной фигуры капитана, показался её лейтенант.
- Юмичика, вот, сходи, пожалуйста, к своей дорогой Мацумото-фукутайчо и передай документы.
Краем глаза оглядывая визитера, Аясегава ушел. Настолько деловой тон его начальницы сообщал, что она не слишком рада, что её отвлекают от работы, а когда госпожа Кучики изволит гневаться, лучше быть от неё подальше, тем более, она сама дает такую возможность и отправляет не куда-то, а в десятый. Значит изначально это поручение планировалось, как послабление и возможность отдохнуть от Карин.
Проводив уходящего Юмичику, Ренджи посмотрел на Сакуру. Иногда она до боли душевной напоминала капитана Кучики, особенно когда так недовольно хмурилась. Интересно, а она давно начала так делать? Ведь даже на его памяти она когда-то выражала недовольство иначе. За годы брака от супруга было перенято многое.
Собираясь с мыслями, капитан седьмого отряда огляделся вокруг. Где-то в душе он по-прежнему оставался преданным лейтенантом Кучики Бьякуи. Даже нахождение в этом кабинете навевало воспоминания. Пусть с тех пор и многое изменилось. И за давностью событий на этих полках уже не стоит писаных им отчетов, в кабинете появился необъяснимый уют, да и новая хозяйка, все равно что-то давнее неизменное осталось.
- Ренджи, ты сюда постоять пришел?
Прищур зеленых глаз стал пугающим. Вот умеет же, когда хочет! И не скажешь в такие моменты, что вся эта суровость и «оледенелость» - игра чистой воды. А под маской скрывается добрая, хоть и резковатая, молодая женщина.
- Нет-нет, я пришел поговорить, прости, что отвлекаю, но это важно.
- Ты таки решил жениться на Рукии?
Абараи, как мальчишка, покраснел. Все же, какой он милый. Взрослый ведь человек, во много раз старше неё, давным-давно заслуженный капитан. Ответственный и сильный мужчина, но стоит сказать хоть что-то на одну из «чувствительных» тем, и вот результат.
- Нет. Может потом как-нибудь. У меня к тебе другой разговор. Ты, как мне кажется, в центре событий, поэтому должна что-то знать.
К собственной чести, собрался Ренджи быстро. Отбросив в сторону все ненужное, традиционно атаковал в лоб. Теперь ей не отвертеться.
- Смотря о чем ты.
Терпением Ренджи никогда не отличался. Поэтому обрушился на стол всем своим немалым весом, прямо смотря в глаза сидящей перед ним женщине. Все лежащее на столе подпрыгнуло, но Сакуре удалось сохранить самообладание.
- Не считай меня идиотом. Тем более, на собрании капитанов мы уже говорили о надвигающейся войне. Где ты была до того, как очутилась в Уэко-Мундо?
- Хочешь обвинить меня в шпионаже?
- Нет, я хочу понять, что и зачем ты скрываешь. Хочу знать, откуда у тебя это!
Бесцеремонно Ренджи склонился ещё ниже и одной рукой прикоснулся к сережке, а второй вытащил из-под косоде подвеску.
- Я не слепой, Сакура. И я так же помню, когда и из-за кого ты начала носить украшения. А ещё я помню, в каком ты была состоянии после того случая с капитаном Кучики. Я же даже поверил в то, что ты говорила, что он может быть жив, что может вернуться. А теперь все? Что изменилось? Что заставило тебя изменить свои решения?
Готовый рвать и метать всего секунду назад, Ренджи отпрянул. Капитан шестого отряда банально плакала. Пока он не выпрямился, даже почти не изменившись в лице, но потом уткнулась в руки. Но уже через несколько секунд начала размазывать слезы, шепча что-то неразборчиво.
Ренджи до сих пор видел, чтобы она плакала, лишь однажды – когда она потеряла мужа. Немного успокоившись, Сакура наконец смогла сказать что-то разборчиво.
- Принеси чаю, пожалуйста.
Капитан седьмого отряда пулей вылетел из кабинета. И под эффектом долетел до казарменной кухни. Перепугавшаяся от его появления девочка-рядовая смогла только указать, где заварка. Поэтому чай Ренджи заваривал сам, постепенно остывая.
Когда Абараи вернулся в кабинет, его подруга уже успела перебраться на диван и вытащить печенье и конфеты.
Краснота с глаз ещё не исчезла, да и выглядела Сакура раздавлено, но успела собраться. Пригубив напиток и почувствовав неприятную горечь, капитан шестого отряда прокомментировала способности своего коллеги.
- Ты безнадежен. Как только Бьякуя соглашался пить такую бурду?
- Да и сам не знаю. Гордость, наверное, вынуждала. Вот и избавился при первой же возможности, променяв на твоего братца.
- Зря ты это. Он всегда тебя очень ценил. Иначе никогда бы не доверил Рукую. Да и держать тебя в чине лейтенанта было бы нечестно.
- Ты мне мозги не пудри, давай лучше вернемся к тому, с чего начали.
- К твоей с Рукией свадьбе? С радостью.
Надеясь вынудить Сакуру говорить честно, Ренджи решил озвучить ей давно принятое решение.
- Нет. Я сделаю Рукии предложение, только после того, как получу одобрение от капитана Кучики или же от ставшего главой клана Тетсуи.
- Я капитан Кучики, - неторопливо жуя печенье, выдала уточнение Сакура.
- Ты знаешь, о ком я говорю. И знаешь, что я не могу до сих пор называть капитана по имени.
- Если женишься на Рукии, придется. А на твои вопросы я не могу ответить. Не спрашивай, почему, просто так нужно. Я не изменяла своих решений, напротив, ещё больше в них уверилась.
Спорить с ней, когда она что-то так твердо решила, было бессмысленно. Ренджи это знал, ведь даже капитан Кучики потерпел поражение после полугода баталий. А захотела Сакура тогда завести ребенка. Он отпирался, как мог, говорил, что они только поженились, что это может быть опасно для Сакуры, что это навсегда изменит их жизнь. Но ничего так и не вышло. На каждый довод «против» Сакура находила «за». В итоге через два месяца после согласия мужа, скрипящего при этом зубами, и верящего в маловероятность зачатия, госпожа Кучики свалилась в обморок во время празднования её же дня рождения.
После того как капитан Унохана сообщила диагноз порядком взволнованным супругам, Сакура сказала, что это лучший подарок из всех, что она получала на день рождения. Потом, демонстрируя невероятное мужество, мучилась до самого Нового Года. И тридцать первого декабря едва не умерла, родив наследника дома Кучики всего за час до Нового года.
Сейчас ситуация была не настолько серьезной, но и Ренджи не Кучики Бьякуя, поэтому сдаться было необходимо. По крайней мере, на время. Может, она ещё и что-то скажет или хотя бы намекнет.
Как только они закончат говорить, Ренджи не поленится и пойдет в библиотеку, и оброет там все, чтобы пролить свет на происходящие. Он обязан понимать ситуацию! Он должен быть готов к войне, не только физически. Победить врага, о котором ничего не знаешь в десятки раз труднее, чем того, о возможностях которого хотя бы догадываешься. Пусть даже он и не великий стратег, но и не дурень, не способный просчитать ситуацию.
Дурни капитанами не становятся. Это когда-то давно капитан Кучики надежно вбил в его голову, вместе с историей, этикетом, экибанами, основами каллиграфии, танцами, и даже кидо.
Глава 12. По орчьей дороге
читать дальше Для того, чтобы приподняться на руках и сесть, пришлось затратить невероятное количество силы. А когда это удалось, голова зазвенела так, будто кто-то перепутал её с наковальней и изрядно приложил кузнечным молотом. С усилием Бьякуе все же удалось не застонать и остаться в сидячем положении.
Сон без сновидений, наконец, отпустил, теперь было необходимо понять, как долго он был в забытии. Зная, сколько он колдовал, шинигами не удивился бы, что прошел месяц.
Сначала Бьякуе показалось, что в комнате никого, кроме него, нет, но вскоре он понял, что у окна сидел Элроир. Эльф был тих, поэтому и остался сначала незамеченным. От глаз царевича же не укрылось, что его друг пришел в себя.
- Во сне ты звал свою жену. И ещё кого-то, но этих имен я от тебя никогда прежде не слышал, поэтому хотел бы узнать, чем тебе дороги некие Рукия, Ренджи и Итачи. Но думаю, время для этого разговора у нас ещё будет позже. Сейчас намного важнее то, что мы будем делать дальше.
- Мы отправимся по следам орков, надеюсь они ещё не исчезли. Нужно узнать, кто их хозяева.
- Другого я и не ожидал. Дорогу, по которой шли орки, можно найти и через месяц, а ты проспал лишь немногим дольше суток.
Элроир был на редкость серьезен. От обычной легкомысленной манеры общения не осталось и следа. Значило это только то, что ситуация была не самой лучшей. Иначе зачем вырвавшемуся на свободу царевичу вспоминать о том, что ему не пятнадцать лет?
- Что-то произошло?
- Посланник владыки Амрода, приведший эльфов, желает с тобой поговорить.
- Это не происшествие. Лучше скажи, что скрываешь, все равно же узнаю.
- Я не хочу быть тем, кто приносит дурные вести.
- О да, это обычно моя привилегия.
Не теряя времени даром, Бьякуя проверял, как работает его тело. Орчьи удары не прошли бесследно, но ранения не были страшны, не обращать внимания на такую боль было Кучики под силу. Элроир неплохо подлечил его своей эльфийской магией. Намного больше беспокоили грязь и пот, это было неприятно, да и явиться в подобном виде перед эльфийским посланником неприемлемо. Большего неуважения и придумать сложно. Побриться тоже не помешало бы, щетина неприятно кололась.
Элроир знал, что ему придется сказать это. Знал сразу с того момента, как ему доложили о случившемся, когда он пытался срастить треснувшую кость и снизить мучения от магического истощения.
- Твой слуга Браин погиб в бою.
Бьякуя поднялся с постели, сделал несколько шагов, убедился, что все в порядке, после чего ответил:
- Я ожидал худших известий. Ты так не хотел говорить. Что с похоронами?
- Похоронили вместе с остальными защитниками Эмон-Рил.
К смертям Бьякуя относился довольно легко. Ему никогда не нравилось, когда его подчиненные умирали, все же это означало горе для их близких, а Бьякуя нес ответственность за тех, кто ему доверял. Но в тоже время он понимал, что люди погибают, и он не властен этого предотвратить, поэтому известия о смерти воспринимал спокойно.
- Как обстоят дела с горячей водой? Не хотелось бы идти на встречу с эльфийским послом в таком виде. Хватит и того, что ты меня таким видел.
Стоило сомневаться, что подобные новости не будут долго печалить Арагалрэна? Нет, не стоило, но все же мог бы и показать чуть больше сожаления. Хотя умеет ли он сожалеть? Не сказать с полной уверенностью, что умеет. Его взгляд всегда направлен только вперед, и оглядываться страннику некогда. И все же эльф видел, что где-то глубоко внутри его друг опечален произошедшим, но это не долгая скорбь. Погибший слуга не был ему очень уж близок.
- Подожди немного, скоро будет для тебя вода.
- А, вот ещё что. Та девушка, Золушка, решила идти с нами?
- Да, она уже была здесь, когда мы принесли тебя с поля битвы. Хорошая девочка. А стоило смыть золу, оказалось, что ещё и красивая. Пригласить её к тебе?
- Да. Хочу предупредить, что путь будет ещё труднее, чем я думал раньше.
- Ты все равно её не отговоришь.
Элроир ушел. Отдать несколько распоряжений находившемуся за дверью слуге было нетрудно. Теперь волноваться было не о чем, самое трудное осталось позади, и не сегодня-завтра Бьякуя продолжит свой поход, хоть от волшебства ему придется ещё с неделю воздержаться, да и раны не до конца излечены. Но удача явно была на их стороне, потому что послала девушку в их отряд. Пока она не привыкнет, они будут идти медленнее, и Бьякуя успеет окончательно поправиться. Иначе он, не общаая внимания на свои раны, едва ли не бежал бы вперед. Если к чужим слабостям он относился со снисходительностью, то собственных не терпел.
Ванну Бьякуе организовали быстро, что ему понравилось. Спустя несколько минут, проведенных в горячей воде, мышцы начали неприятно зудеть, напоминая хозяину, что он переусердствовал. Вот эти прелести магии Бьякуя терпеть не мог, и это далеко не худший из возможных вариантов постэффектов. Теперь бы плечи и спину не помешало бы размять, но никого, кто мог бы это сделать, не было, значит, придется обойтись так.
Наслаждаясь водой и продумывая предстоящую встречу с эльфийским посланником, Бьякуя совсем забыл, что пригласил Золушку.
Конфуз получился знатный. Ничего не подозревающая девушка зашла к нему в покой и проглотила слова приветствия, а вместе с этим покраснела как маков цвет, счастье, что не убежала. Бьякуя и сам на несколько секунд погрузился в прострацию, но прежде, чем Золушка успела что-то сказать или сделать, осознал ситуацию и заговорил сам:
- Стой. Не вздумай никуда уходить. Если стесняешься, то зайди за ширму, только сначала отдай мне одежду. Я сейчас закончу.
Исподтишка поглядывая на него, Золушка повиновалась. Сначала переложила чистую одежду так, чтобы Бьякуя смог её забрать после чего спряталась за ширмой, стоящей чуть поодаль. По-хорошему ванну должны были расположить там.
Стараясь закончить все поскорей, но без спешки, Бьякуя вымыл тело и волосы. После этого оделся и направился к зеркалу, дабы побриться. Он прекрасно осознавал, о чем сейчас думала его гостья, но не торопился, зная, что несколько минут никакой роли не сыграют, как если слов будет достаточно, чтобы уверить её в чистоте его помыслов, так и в обратном случае. Приведя себя в порядок, Бьякуя обратил внимание на притихшую Золушку.
- Никаких непристойных предложений не последует. Я пригласил тебя присоединиться не для того, чтобы мне и моим спутникам в пути было… веселее, - последнее слово вызвало затруднение, как лучше обозначить подобное, Бьякуя не знал, до сих пор подобных разговоров он ни с кем не вел.
Золушка теребила подол своего платья, избегая смотреть вверх, ситуация её больше не смущала, хотя на душе было тяжело.
- Мои сводные сестры, да и мачеха, постоянно приводили домой мужчин. Как они считают, раз понести ребенка нельзя, то и терять нечего. Но я все равно не соглашалась….
Видя, что девушка того и гляди расплачется, Бьякуя её прервал.
- Ты все ещё лелеешь надежду выйти замуж, хоть браков сейчас почти не заключают. Поэтому, дабы не заглядывались, ходила в золе. – Выдержав небольшую паузу, Бьякуя продолжил. – Но увидев меня, желая вырваться из своей жизни, ты решила, что, если потребуется, то не столь уж и страшна подобная цена. Я прав?
- Да, повелитель.
Щеки девушки горели от стыда. Она думала об этом почти с того момента, когда он предложил пойти с ним, а сейчас под пронзительным взглядом повелителя ей открылась вся низость её мыслей. Теперь Золушка ожидала его гнева, но он не разозлился.
- Я ненавижу грязь. Любую. И если с тела грязь смыть не составляет особого труда. То грязь с души смыть почти невозможно. Так что не торопись пятнать свою душу. Никогда не иди против своей чести.
За лекцией «о жизни» Бьякуя едва не забыл, зачем позвал её сюда. Но опомнившись, он решил выдать хоть что-то из другой лекции о заботах сегодняшних, прежде чем уйти на встречу с эльфами.
- Отряды под моим руководством в походы традиционно ходят налегке. Так что готовься обходиться тем, что способна унести сама, не слишком отягощаясь при этом, не забывай так же, что придется нести с собой ещё воду и пищу. Если сомневаешься, что сможешь выбрать нужное сама, то могу помочь после того, как разберусь с делами.
- Я постараюсь справиться, повелитель.
- Готовься к долгому походу и постарайся найти себе брюки. Сомневаюсь, что в платье по лесам и болотам будет удобно лазить.
- Брюки… - после этого заявления Золушка выпала из реальности, пытаясь переварить полученную информацию.
- Приходи ближе к закату солнца, познакомишься с отрядом.
- Да, повелитель.
Решив пока оставить без внимания её обращение, а вместе с тем и разрушенное мировоззрение по поводу брюк, Бьякуя попрощался с Золушкой. В ближайшее время ей придется ко многому привыкнуть, и посвящение будет далеко не самым деликатным. Большая часть его спутников не обрадуется появлению среди них женщины, поэтому постараются сделать так, чтобы она сбежала сама, пока Бьякуя не видит. Рассчитывать можно было только на благосклонность Элроира и ещё возможное отсутствие возражений от Комамуры. А так как присматривать за ней круглые сутки некому, то придется девочке, если она хочет идти с ними, привыкнуть и доказать, что достойна быть частью их мужской компании.
За дверью Бьякую уже ждал верный Боб. За приблизительно двое суток, что они не виделись, он будто постарел. Смерть Браина больше всех задела его, да и болезнь господина не могла не печалить его преданного слугу. К тому же, Боб не сильно-то доверял эльфам. Бьякуя поприветствовал его, так же, как и обычно, будто ничего не произошло, да и находились они не за тридевять земель, а дома в Гил-Геладе.
Где поселили эльфов, Бьякуе указали сразу же, и, подходя ближе к башне, Кучики понял, что ошибиться или не знать, где живут эльфы, нельзя. Растительности в Эмон-Рил было немного, и большая её часть погибла во время нападения орков, но тут, несмотря на пасмурную погоду, все зеленело, а ещё далеко разносились звонкие и чистые голоса поющих эльфов.
Прихода Бьякуи уже ждали и его появлению были рады. Не задерживая долго, проводили к своему предводителю – Эауру. Как и у многих эльфов, у него были темные волосы и светлые глаза. Был он величав и могуч, хоть и эльфийская обманчивая хрупкость в нем присутствовала. С первого взгляда становилось понятно, что этот эльф родился в глубокой древности. Глаза выдавали множество прожитых тысячелетий, как это обычно и бывало у эльфов.
- Рад видеть прославленного и воспетого Арагалрэна.
- Не знал, что меня успели воспеть. Тем приятней слышать подобное от эльфийского повелителя.
Говорили они на языке эльфов – синдарине. Поэтому неустанно идущий следом Боб чувствовал себя все больше не в своей тарелке. Первого в своей жизни эльфа Боб увидел месяц назад, когда в Гил-Гелад прибыл царевич Элроир. Поэтому столько эльфов сразу, да ещё и настолько старше и настолько отлично от их эльфа держащих себя было слишком.
Сами эльфы на Боба внимания не обращали, они не до конца понимали, зачем он здесь. Многие из них не видели людей уже по нескольку столетий, пока не пришли сюда. Да и пришли они не из-за людей. Пути смертных и бессмертных давно разошлись. Простить тех, кто предал, трудно, тем более тем, кто вечно будет оплакивать ушедших. Хоть эльфы и знали, что люди меняются, да и единицы - не весь род, все равно они не стремились сближаться с ними. Перворожденные знали с самого начала, что их пути различны. К тому же, многих людей мучила невольная и вечная зависть к бессмертному народу. Да, были даже те, кто мог высокомерно рассмеяться в лицо высокородным эльфам. Люди разные, но сближаться от этого с ними все равно немногие рисковали. Люди смертны, и когда выходит их срок, а проходит их время быстро, любящие их эльфы не могли не скорбеть. А скорбь эльфов вечна.
Сегодня эльфов интересовали не люди, доверять им чью-то, кроме их собственной, судьбу было бы неразумно. Арагалрэн же был не человеком, но и не эльфом, более того он не был похож ни на представителя какого-то другого народа. Поэтому за ним с таким интересом и наблюдали владыки. И с каждым днем, месяцем, годом все больше их надежд было связано с ним. А после недавней ночи в Арагалрэна поверили не только владыки, но и солдаты.
Эарур проговорил с Бьякуей почти два часа. Он расспрашивал его о многом. И сам поведал немало. Закончив затянувшуюся беседу, шинигами отправился навестить короля Уртера. Сделать это было необходимо. Противное решение было бы неучтивым и оскорбительным. Правильнее было бы сначала посетить владыку, а уже потом идти к эльфам. Но Эарур был очень настойчив в своем желании. Да и не думал Бьякуя, что разговор настолько затянется.
Уртер выглядел помолодевшим едва ли не на десяток лет. Встряска однозначно пошла ему на пользу. С лица государя не сходила улыбка.
- Мой друг, рад, что твои раны тебя более не мучают. Царевич Элроир долго тебя врачевал.
- Я тоже этому рад. Надеюсь завтра к полудню продолжить путь.
- Так скоро? К чему спешить? Отдыхайте, сколько пожелаете, я дам вам все необходимое в дорогу.
- Заманчивое предложение, и все же тот, кто послал в Анборн орков, ждать не будет. Я хочу пойти по их следам. Иначе может появиться новая армия.
Уртер слушал внимательно, прощаться совсем не хотелось. Но и выбора не было. Незаданные вопросы лучше оставить до следующей встречи, и верить, что она состоится. Арагалрэн - это одна сплошная загадка, разгадать которую если уж и сможет кто-то, то точно не он. Поэтому оставалось только снарядить путников в дорогу.
Ненадолго Арагалрэн все же задержался и согласился разделить вечернюю трапезу, эльфы за обычными своими привычками совсем забыли, что он проспал больше суток, а до этого целую ночь сражался, только закончив длительный поход.
Уже ближе к закату Бьякуя отправился к себе, знающий, что завтра его люди получат теплую одежду и провиант. Зима скоро начнется, а куда их занесет, остается загадкой.
У себя в спальне Бьякуя обнаружил весь свой отряд. У окна, сиротливо устроившись на краю стула, вытянувшись по струнке и сложив руки на коленки, сидела Золушка. Рядом с ней к стене прислонился Комамура. Элроир забрался с ногами на постель. Будто неся стражу, Джулиан и Горислав притаились с двух сторон кровати. Троин, забрав себе второй стул, сидел напротив двери, опираясь на стоящую перед ним секиру. Стоило Бьякуе и Бобу войти в комнату, Троин начал говорить.
- Командир, тебе так не нравится стряпня Боба, что ты решил таскать за собой девчонку? Ничего не имею против хорошей еды, но не свалится ли она в первую же яму?
- Будем надеяться, что нет. Ещё возражения?
Возражений не было, перечить Бьякуе никто не стал. Поэтому внимание с Золушки переключилось на предстоящий поход. Только Троин все пытался вернуться к разговору о их новой спутнице.
Позже Элроир рассказал Бьякуе о вечном почти научном интересе гномов к человеческим женщинам. Обычно этот интерес заканчивался двумя вариантами: разочарованием гнома, когда девушка не могла привыкнуть к их манере общения и воспринимала все негативно, или же крепкой дружбой в случае способности правильно реагировать на поведение нового знакомого. Намного реже случались браки, с гномами люди вступали в браки немногим чаще, чем с эльфами.
Джулиан и Горислав удивились желанию своего предводителя изменить маршрут, дивился этому и Боб, но он традиционно молчал. Негоже слугам советовать господам, особенно, когда они об этом не просят.
До столь подробных объяснений и расспросов Бьякуя снисходил редко. Тем больше опасений вызывал предстоящий поход: даже предводитель не знал, что им может встретиться в пути. Закончив разговор, Бьякуя отправил Боба устраивать Золушку в одну из ближайших комнат, он не стал отправлять её домой, подозревая, что там её могут задержать и не отпустить. Остальных он попросил задержаться, но пока не вернулся Боб, больше ничего не сказал. А потом поразил всех, кроме Комамуры, поведав какому делу хочет обучить девушку силами их отряда. Пока остальные обдумывали полученную информацию, Боб, которого к процессу обучения не привлекали, не выдержал.
- Негоже девице держать меч в руках! Или вы её навек возможности семьей обжиться хотите лишить? Зачем из девчонки мужчину делать?!
- Моя супруга владеет любым оружием и, более того, может превратить в таковое безобиднейшие предметы. Мне как-то пришлось увидеть, как она убивает с помощью заколки для волос. Меньше женщиной от этого она не становится. И замуж выйти ей это не только не помешало, но и помогло.
Боб редко оспаривал мнение своего господина, за двадцать лет их знакомства это было второй раз.
- Так это у вас, а здесь навряд ли какой-то мужчина возьмет её.
- Тот, что полюбит, возьмет. А иначе браки лучше и не заключать вовсе. Вопрос исчерпан.
Под таким пронзительным взглядом волей-неволей пришлось прикусить язык. Слышать рассуждения Бьякуи о любви было ново и непонятно для Боба, Горислава и Джулиана. Теперь, когда их разговор был окончен, было пора расходиться спать, дальше возможности выспаться долго не предвидится.
К полудню следующего дня путники покинули Эмон-Рил и по орчьей дороге отправились искать организатора вчерашнего нападения. Чтобы не сбиться со следа, не нужно было быть следопытом: широкая дорога была вытоптана, а обочина усеяна мусором. Армия шла не быстро, поэтому следов ночевок и привалов было много, и за день они миновали пять их переходов. Дальше путники идти не смогли. Бьякуя не щадил ни себя, ни отряд, но раны все ещё давали о себе знать.
Золушка весь день смотрела вокруг себя огромными глазами. Ей было страшно, но она продолжала идти, стараясь не быть бременем для своих спутников. К тому же, впереди она видела четко прорисованный профиль своего спасителя, и это придавало ей сил.
Второй день был похож на первый. И третий тоже. Среди странников не было принято много говорить друг с другом. Большая часть разговоров сводилась к их походу и тому, что нужно сделать, но это было истиной лишь отчасти. Бьякуя и Саджин и вправду говорили немного, и чаще их выводили на разговор, чем они начинали таковой. Горислав и Джулиан то и дело перешептывались между собой. Они старались держатся вместе и лучше всех понимали друг друга. Боб был вынужден стать молчуном, отчего часто и много теперь бубнил себе под нос. Раньше его вечным собеседником был Браин, но его больше не было. Царевич Элроир на время отбросил беспечность, которую столь любил всем демонстрировать, и после выхода из Эмон-Рила был задумчив. Сородичи принесли с собой тревожные вести, хоть и интригующие. К тому же, он устал: целительство немало его измотало. Пусть по эльфийским меркам он и был весьма юн, Элроиру было две тысячи четыреста восемьдесят шесть лет, мудрости от этого у него меньше не становилось, к тому же он был лучше всех знаком с людьми. И вскоре судьбы двух народов должны были пересечься и решиться вместе. По этой же причине он был сейчас здесь. Троин был в отряде самым общительным, и эти три дня составлял компанию Золушке. Он же нарушал тишину их шествия. Появлению девушки он был рад.
К полудню четвертого дня закончились поля и перелески, дорога орков привела путников на опушку леса, очень странного леса. Обычного перелеска тут не было, да и привычных деревьев тут тоже не росло. Будто высаженные на грядке в небо взмывались длинные стебли, их кроны сплетались в единое целое, а ещё эти загадочные деверья плелись вокруг давно высохших и умерших стволов елей и сосен. Травы в этом странном лесу почти не было.
Не без страха подойдя к одному из стеблей, Боб с изумлением заключил: «Горох». Это был гороховый лес. Позже путники даже нашли стручки со съедобными плодами. Есть, правда, их отважились только Боб и Троин. Гном от бесстрашия, а человек из неверия.
Идти по этому лесу было жутковато, но выбора не оставалось, и постепенно все привыкли. Привал Бьякуя объявил ближе к вечеру и сказал, что в этом месте они останутся до утра. После того, как к ночлегу все было готово и отряд поел, Кучики отозвал Золушку немного в сторону от их лагеря. Пришло время заняться её воспитанием, иначе процесс называть не хотелось, предстояло перевернуть её мировоззрение.
- Как тебя зовут на самом деле?
- О чем вы, повелитель?
- Золушка – это твое прозвище. Как тебя зовут?
- Дэлуин.
- Хорошее имя. А меня зовут Кучики Бьякуя. Отныне называй только так, если не говоришь обо мне с кем-то посторонним.
Не дав ей времени опомниться, Бьякуя перешел к более важному разговору.
- А теперь слушай меня внимательно. Что будет дальше, никто не знает, но свой дом ты оставила навсегда. Поэтому тебе придется учиться выживать. Мы научим тебя владению оружием.
Девочка ещё не до конца привыкла к брюкам, и такое известие не могло не стать для неё тяжелым. Но она не испугалась, а обрадовалась, хоть и тут же начала стыдится этой радости.
- Прежде, чем мы начнем, ответь на вопрос: в чем разница между воином и убийцей?
- Я не знаю.
Её ответ окончательно убедил Бьякую, что обучение будет долгим.
- Воин берет оружие в руки только для того, чтобы что-то защищать. Все остальные случаи – это убийца. Ты всегда должна оставаться воином.
- Но как же тогда возмездие?
- Месть - понятие очень спорное и всегда палка о двух концах. Но чаще всего те, кто встают на этот путь, – убийцы. Об этом поговорим как-нибудь потом. Ещё вопросы?
- Что защищают воины?
- Что угодно. Все, что дорого. Ты можешь защищать своих близких, убеждения, положение в обществе, имущество. Важен сам факт защиты.
От рассуждений Бьякуя перешел к тренировке. И поначалу его ученица честно и старательно выполняла то, что он ей говорил, но все больше в её глазах читалось недоумение. Пока она, наконец, не набралась смелости и не спросила:
- А разве нам не нужно оружие?
- Нет. Для начала научись дышать и ходить. К тому же, я не дам тебе в руки меч, пока ты не поймешь несколько нетрудных истин.
- Каких?
- Первое я тебе уже сказал. Не менее важно понимать, что меч - не острая палка, которой нужно махать в направлении врага.
- А что же он тогда?
- Меч – это твой лучший друг, продолжение твоего тела и души.
Он подошел к ней близко и направил движение руки, делая его более плавным. Подобное было совсем не в его стиле, но эта девочка вводила его в состояние ностальгии и рассуждения. К тому же, ему нравился процесс обучения, а этим он не занимался уже давным-давно. Когда-то Ренджи сообщил Бьякуе, что в нем умер великий педагог. Было это в период вбивания в красноволосую голову кидо. И закончилось все вполне благополучно: великим мастером Абараи не стал, но вполне неплохо освоить смог.
После встречи с Сакурой и Тетсуей домой тянуло ещё больше, чем до этого. И от необходимости отсрочить возвращение было обидно, но и поступить иначе было нельзя.
Как всегда бесшумно к ним присоединился Элроир. Эльф был на редкость встревожен и торопливо сообщил, что не все в порядке и нужно немедленно спрятаться. После чего едва ли не силой потянул на ближайший гороховый стебель, при этом он запретил пользоваться любой магией.
Не успели они поудобнее расположится на одной из нижних веток, как появилась и причина тревоги: в сторону орчьей дороги стройным рядом шел отряд демонов. Они не волновались о своей заметности, поэтому громко говорили, выдавая важные о себе сведенья. К тому же, они не думали, что кто-то сможет понять их речь, на английском в этом мире никто не говорил. Никто, кроме чужого здесь Бьякуи.
Языки - вещь паскудная. Когда долго не практикуешься, начинаешь все подчистую забывать. Но все же хоть что-то должно остаться. Да и добившись определенного уровня, трудно забыть все. Некогда Бьякуя свободно владел английским, поэтому сейчас без труда все понял. И осознал, насколько плачевна ситуация, в которой он находится. А ещё, что его возвращение домой может затянуться на более продолжительный срок, нежели он думал, когда отправился в путь по орчьей дороге.
Глава 13. Принцесса и Тигр
читать дальше Ренджи с самого начала нравилось быть шинигами. Нравилось, даже когда он служил после окончания академии в пятом отряде, и ему поручали кучу неинтересной и муторной хозяйственной работы. На счастье, это не продолжилось долго, его быстро забрали в одиннадцатый отряд, и там уже подобная работа свелась к минимуму, Иккаку взял его под свое крылышко и почти освободил от хозяйственной галиматьи, в одиннадцатом так всегда делали с подающими надежды бойцами.
Хоть с тех пор, как Абараи Ренджи был новичком в Готей-13, прошло много лет, он помнил, что тогда чувствовал. И часто возвращался к тем воспоминаниям. Хоть ему того и не хотелось, но Ренджи изменился с тех пор. Сильно изменился. Стал старше и опытнее, приблизился к общественной верхушке. Но высокомерие никогда не было ему характерно, напротив, он был его полностью лишен.
В отличие от большинства своих коллег, он всеми силами сближался со своими подчиненными и даже не пытался быть грозным и далеким. Хотя при необходимости мог рявкнуть так, что мало никому не было. Поэтому доверительными отношениями никто не злоупотреблял, ну кроме лейтенанта, но Куросаки - это, как всегда, отдельная история. Да и с Ичиго у них никогда не было только рабочих отношений.
Между капитанами и лейтенантами часто завязывались дружеские и почти семейные (да, были и совсем семейные, но не о том речь) отношения, то Абараи и Куросаки были знакомы задолго до начала службы. Ичиго вырос на глазах Ренджи, от взрывного подростка с повышенным чувством справедливости до талантливого рассудительного лейтенанта, причастного к миру высшей аристократии, но пока держащегося в тени.
Шиба Ишшин все ещё звался Куросаки и вместе с младшей дочерью колесил по Руконгаю, пугая местный люд изысками архитектуры, составляя в этом компанию своей племяннице. При этом под одной крышей они никогда не жили, насколько знал Ренджи. Что планировал и планировал ли мятежный глава клана Шиба, капитан седьмого отряда не знал. Хотя подозревал, что услышать об этой семейке ещё придется, и торжественный салют будет запущен не только, если не вовсе не в честь Ичиго. Потеснить его могла не только Карин, чье имя все чаще звучало в Готеи, но ничего конкретного о ней не было известно. Это в общем-то можно было сказать про весь шестой отряд, поэтому связывать неоднозначную славу Куросаки младшей с кланом Шиба было ненужно, хоть и исключать тоже не приходилось.
В Готей-13 у Ренджи была репутация человека, мало интересующегося происходящим за пределами его отряда и не касающегося его близких, но это было неправдой. Он внимательно и скрупулезно следил за всеми перестановками сил в Сейрейтеи, Готеи и даже за настроениями в Руконгае. Иначе казалось неправильным и невозможным, как капитан может относиться к чему-то подобному попустительски?! Не зная происходящего, невозможно сделать правильный выбор, когда это потребуется. Не выйдет понять, кто же прав, а кто заигрался в завоевателя миров. Ренджи слишком хорошо помнит погром в Обществе Душ, связанный с казнью Рукии, чтобы позволить себе невнимательность.
Тогда капитаны и лейтенанты вышли друг против друга, руководствуясь лишь собственными решениями, все внешнее полетело в тартарары. А учитывая, что Совет сорока шести заменял Айзен, то все становилось ещё веселей. Но ведь пока не прозвучала правда и маски не были сброшены, никто даже не подозревал Айзена! Тем более его сговор с Ичимару и Тоусеном. Хотя казалось бы все было прозрачно.
Ичираму был лейтенантом Айзена, а бывших подчиненных не бывает, годы близкой работы никогда не забываются, слишком много происходит хорошего, плохого, радостного и грустного. Старшие офицеры редко меняют отряды, и если так происходит, то они могут десятилетиями нести на себе отпечаток покинутого. Ренджи это видел, когда к нему перешло несколько офицером из шестого отряда, после смены там руководства. Да и о тех ребятах, что ушли с ним вместе, когда его назначили капитаном, Абараи никогда не забывал. Если же говорить о бывших лейтенантах, то тут все совсем гибло, уйти и забыть навеки не смог ещё никто.
С Тоусеном сложнее, но тоже можно было бы догадаться.
Да, события тех дней любят свалить на гений Айзена, но не будь для этого возможности, будь он сто раз гением, ничего бы не вышло. Но капитанов мало волновали дела их коллег, особенно внешне. На самом деле, точно за положением вещей не следили капитаны Зараки и Куроцучи. Что касалось остальных, то ничего сказать было нельзя, у каждого свои методы и цели, кто попало капитанами не становился, даже если все совсем плохо.
Ренджи никогда не считал себя гением или особоодаренным, да и не был он таковым. Во многом учиться ему было очень и очень трудно, и если с мечом он справлялся хорошо и без особенных трудностей, то вот со всем остальным было печально. Под «всем остальным» Ренджи подразумевал теоретические знания и кидо. Кидо в первую очередь. С математикой, химией и физикой было и то проще. Там альтернативный метод – вредность, работал. Тоже было со стратегией и элегантными науками. Вдолбил в голову, пока нужно - пользуешься, забыл - ну и черт с ним.
Ренджи всегда завидовал людям, которым давалось все без особенного труда. Которые садились, читали, понимали и воспроизводили, а потом только отрабатывали полученный навык, а порой и не отрабатывали и так было хорошо. Далеко за примерами ходить ненужно: одноклассник Ренджи – Кира - большую часть предметов учил так. И всегда был отличником, хотя сам ныне капитан Абараи пахал, как проклятый, чтобы приблизиться к похожей успеваемости. О гении Учиха Итачи говорить не хотелось, дабы не бить самолюбие ниже пояса.
Ичиго командовал патрульной группой, поэтому Ренджи честно сидел над отчетами, пытаясь вдумчиво вчитываться в написанное. Получалось плохо, он постоянно отвлекался на что-то постороннее, мысли роились, вопросов традиционно было больше ответов. Не любил капитан Абараи ждать неизвестного, но предстоящая война была именно этим, кто враг понятно плохо, что ему нужно - тем более, когда нападут и как - угадайте, какова имеющаяся информация. Правильно, никакой, как только догадались!
Ближе к обеду, Ренджи окончательно убедился, что намеченную работу он сегодня не сделает, а значит ночевать придется за рабочим столом. В это же время к нему заглянула Рукия. Вела она себя странно, поэтому Ренджи даже придержал обычную глупую и счастливую улыбку.
- Что-то случилось?
- Нет, ничего особенного, просто у меня сегодня выходной, решила тебя проведать. Можно ненадолго оторвать от работы?
- Хоть до вечера. Знаешь же, всегда к твоим услугам.
Что в работе капитана хорошо, так это то, что свое время можешь планировать как хочешь, никто не скажет, что ты смылся на пятнадцать минут раньше или, что полдня ни черта не делал. Главное - результат, а не процесс.
Рукия знала, что он так поступит, поэтому сразу зашагала вон из офиса. Сидеть там не хотелось, все же она не о работе говорить пришла. Пусть у Ренджи в кабинете и работает кондиционер, а на улице жутчайшая жара.
Шли они бесцельно и молча, Рукия никак не начинала говорить, а Ренджи давал ей возможность собраться с мыслями. Им и в тишине было хорошо, уютно. Просто знаешь, что тут, рядом есть кто-то теплый (все равно, что жарко, с лягушками от этого обниматься не хочется) и до чертиков родной. Можно рассказать все на свете, включая утреннюю чистку зубов, а можно вот так идти и даже не смотреть, все равно поймет.
Отношения у них были очень давние и очень прочные, почти всю жизнь провели вместе. И если в годы, когда Рукия стала частью клана Кучики, а Ренджи начал свой путь к звездам, физически они близко не были, то мысленно всегда возвращались друг к другу, ища поддержки, участия, помощи, одобрения, хорошего пинка под зад или затрещину. Потом какое-то время была неловкость, словно они снова лежали в комнате Ренджи в общежитии академии и получили свой первый половой опыт. Речь шла даже не о подобной близости, тогда они о ней не думали, как-то совсем стыдно было. Это произошло намного позже, при этом было почти так же, как в первый раз, столь же неловко и неудобно, а ещё того и гляди могла открыться дверь. Только ставки выросли с куратора общежития и не вовремя вернувшегося Изуру, до подчиненных и капитана Кучики.
А потом их неожиданно стало трое, к ним присоединился Ичиго и долгие десятилетия они жили так. Ренджи и Ичиго часто терялись, ругались и ревновали друг к другу, только так, чтобы Рукия об этом не знала. Иначе все могло бы стать намного хуже. Сейчас Ренджи и Рукия снова были вдвоем, последнее решение принял, кажется, Ичиго, хотя может и не он, а все само так получилось.
Только вот, когда ночью горячий и мокрый Ренджи притянул её к себе, уткнулся носом в шею, накрывая едва ли не с пятками красными патлами, и прошептал: «Моя, малявка» - Рукия поняла, что и вправду его и никак иначе не хочет. В том, что это ходячие недоразумение имеющие сто восемьдесят восемь сантиметров роста и восемьдесят пять килограмм веса её, Кучики даже не сомневалась.
Выбрав местечко поотдаленней и дерево повыше, Рукия расположилась на одной из множества веток, а Ренджи уселся под деревом, ему лазить неудобно, да и не солидно, пусть он о своей репутации и не думает. Они говорили ни о чем, о всякой повседневной мелочевке, грелись на солнышке и то и дело замолкали, чтобы насладиться тишиной.
Давно прошел обед и уже начало вечереть, а они все ещё так и сидели: Ренджи на земле, а Рукия на дереве. Когда она выдала разнящуюся со всем остальным реплику, издали уже доносились голоса расходившихся по домам или казармам шинигами.
- Ренджи, сходишь со мной к капитану Учиха?
- Чего ты у него забыла?
- Он просил зайти, вроде никаких семейных праздников в ближайшее время не планируется, так что даже не знаю.
- Пошли.
Ренджи поднял с земли свой длиннющий хвост и начал проверять его на наличие застрявших веток и листьев, потом уже встал на ноги и отряхнул хаори. Длине его волос можно было или удивляться, или завидовать. Рукия придерживалась первого варианта, потому что сама всегда коротко стриглась, у него же затянутый на макушке хвост концом лежал на бедрах, при этом не становился слишком уж тонким.
К дому капитана пятого отряда они шли, весело смеясь, Ренджи все выпытывал причины его такого особенного отношения. Он не ревновал, причин не было, видел он коллегу в обществе Шихуин Йоруичи и в интерес по природе своей одиночки к кому-то ещё не верил. Да и к чему, когда рядом есть любимый человек? К тому же, Рукия и Итачи были родственниками, не сказать чтобы далекими. Так что мало ли что стряслось.
Дошли они на удивление быстро, так что показалось слишком быстро. В поместье их пустили, охраны почти не было, да и их хорошо знали. К тому же, у ворот им встретилась невысокая темноволосая женщина в синей юкате, она улыбнулась, напомнив отчего-то капитана Унохану, хоть даже тени угрозы не было, напротив, она была радушна. Поприветствовав Рукию и сказав, что было бы хорошо, заходи она к ним почаще, сообщила, что Итачи занимается в додзе, а потом ушла.
Когда они немного отошли, Ренджи спросил, кто же была эта женщина.
- Это Микото-сан, мать капитана Учиха, ну и лейтенанта соответственно. Официально Сакуры тоже, но они не настолько близки.
- Знаешь, теперь я понял, почему они такие.
- Не с этого, но семейка вся колоритная.
Догадаться, что подразумевает она весь клан Учиха, было нетрудно.
Глава 11. Ученье - свет
читать дальше День у капитана Куроцучи не задался с самого начала. С начала тупой подопытный. Потом слишком умные подчиненные. Акон уже в конец потерял всякий стыд. Что хочет, то и делает!
Стоило только на неделю их оставить без надзора и все! Пиши, пропало. А быть надзирателем кучки идиотов и не совсем идиотов Маюри не может - у него проектов десять штук. И над каждым нужно работать! Ещё и дура Нему опять потакает капризам лейтенанта одиннадцатого отряда. Это, конечно, мелочи, но они имеют свойство приключаться в самое неподходящие время! О том, что у него любое время неподходящее, Маюри не думал. Жизнь за пределами его лабораторий его мало волновала. Тем более, никаких катаклизмов там пока не намечалось, а значит его отвлекать никто не должен.
Будто вопреки его мыслям, камера видеонаблюдения сообщила о появлении в казармах худшего из возможных посетителей. Хоть с тех пор, как эта женщина доставляла максимум неприятностей, прошло много лет и успело смениться множество рядовых и офицеров, её по-прежнему едва ли не боготворили. Старшие офицеры, хоть этим и не страдали, но уважение испытывали. Поэтому всегда с удовольствием помогали, если она просила. Да и сами обращались, как по личным, так и по научным вопросам.
Маюри это бесило. Не из-за того, что подчиненные свои проблемы несли не к нему - сближаться с ними и выходить за рамки нейтрально-деловых отношений он не хотел, - скорее из-за того, что эта женщина получала от этого удовольствие. В то время, как он бы скорее всего или повесился, или в лабораториях прозвучало бы что-то близкое к «банкай».
Когда Маюри услышал чьи-то россказни о том, что капитана шестого отряда якобы отличает невероятная холодность и безэмоциональность, он рассмеялся. Подобным эта дамочка могла похвастаться только во время проведения операций. А с покойным мужем её скорее объединяла невыносимость. Как у него, так и у неё ни у кого не заимствованная.
Акон едва узнав, что в казармы двенадцатого отряда пришла капитан шестого, явился лично её встречать. Разогнав всех остальных, он утащил её в лабораторию, в которой сейчас работал. Примерно год назад, им во время внеочередной встречи по поводу побега из лаборатории какого-то экспериментального образца пришла очень любопытная идея, которую третий офицер с тех пор старательно воплощал в жизнь. К тому же, часть экспериментальных цветочков Сакура в апреле высадила у себя в саду, поэтому теперь была вовсю задействована в этом деле. Вот и принимайте после этого подарки от офицеров двенадцатого отряда на день рождения! Хотя ей все это нравилось. Да и этой весной в фамильном саду Кучики были высажены далеко не первые результаты ботанических экспериментов двенадцатого отряда.
Маюри это сотрудничество злило. По совсем непонятным даже ему самому причинам. Заметки и наблюдения Сакуры пригодились многим из его подчиненных, работающих в данной области. Да и не только её садоводческие порывы были полезны. Когда Кучики Бьякуя был жив, она проводила довольно много времени в лабораториях, ведя исследования в области генетики. Собственно с тех пор она и пользовалась привилегией появляться здесь.
Отбросив мысли об излишне любопытной коллеге, Маюри вернулся к своей работе, но погрузиться в дело надолго ему не дали. Примерно через полчаса в дверях его лаборатории появилась госпожа Кучики.
- Прошу прощения, капитан Куроцучи, что прерываю вас, но у меня к вам есть дело.
- И на какой же такой вопрос ты не смогла найти ответа?
- Это не вопрос, а исследование. Я не хотела показывать этого раньше, но приближается война, и хотелось бы подготовится к ней получше. Поэтому я хотела бы объединить усилия с вами.
- Отчего такая уверенность, что меня это заинтересует?
- Вам уже известно о появлении пространственных дыр. Но на собрании я ничего не говорила о том, с кем встретилась во время недавнего инцидента.
Маюри не любил, когда с ним говорили загадками. Обычно это было его привилегией. И титул сумасшедшего он точно не намерен отдавать этой девчонке.
- Давайте быстрее, капитан Кучики. У меня нет времени.
Найдя поблизости стул, Сакура демонстративно на него села и, перекинув ногу на ногу, противненько так ухмыльнулась - не иначе у братьев научилась! - после чего заговорила.
- Очень быстро не получится. Я встретилась со своим мужем и считающимся давно погибшим капитаном Комамурой. Они оба живы, слишком живы. Кто-то смог создать условия, при котором шинигами приобретает смертное тело. При этом их духовная сила осталась при них. В случае Бьякуи даже стала ещё больше, о капитане Комамуре говорить ничего не буду, не знаю. Но использовать свои силы шинигами они не могут. Вы когда-то очень мне помогли, допустив, что мой муж может быть жив. А сейчас у меня есть предположение, что я знаю, с кем нам предстоит сражаться в ближайшем будущем.
Семь лет назад Маюри и вправду допустил такую гипотезу. Слишком все было неясно в смерти капитана шестого отряда. Но о помощи его отчаявшейся жене Куроцучи не думал. Поразительно, что зная об этом, она ему благодарна.
- И теперь вы хотите найти способ, избавится от внешней оболочки? Так выкинуть душу из тела не составляет никакого труда.
- Все не столь просто. Но я и не за этим пришла. – Без остановки Сакура перешла к теме своего визита. - Во время войны с Айзеном Соуске и его сыном, Абэ Кэзуки, мы повстречались с демонами, союзными им. После своего поражения Абэ Кэзуки сказал мне, что их планы шли намного дальше сотрудничества с Айзеном. Из того же разговора я узнала, что их интересует улучшенный геном и его исследования. Для этого они и вошли в союз с Айзеном.
Об улучшенном геноме Маюри знал мало, объективно только факт его существования. А так как все неизвестное привлекало ученого, то разговор начал увлекать. Куроцучи даже на время забыл о своем раздражении и неприязни к собеседнице.
- Когда я была жива, я возглавляла первый в нашем мире исследовательский институт. Хоть он и существовал в рамках другой организации. Основной сферой моей работы был именно геном. Поэтому мне известно, что искали демоны, но не смогли найти. Результаты нашей деятельности были настолько поразительными, что из-за опасности они были сразу же засекречены. Единственный человек, имевший к ним доступ, – это я. И я забрала их из Конохи, когда мы там были во время последнего сражения с Айзеном.
Маюри даже сам себе признался, что поражен. В любом другом случае он обозвал бы её дурой, но не сейчас. Для ученого нет ничего важнее исследований. А поделится чем-то настолько уникальным и личным – это невероятный шаг. Необдуманным он быть не может. И существует лишь одна причина подобному поступку – необходимость.
- Тогда давайте сейчас и начнем, мисс Проныра.
Сакура была довольна результатом, иного окончания разговора и не могло быть. В одиночку ей не успеть, а выстроить хоть какие-то гипотезы относительно интереса демонов к её работе нужно обязательно. А по возможности неплохо бы ещё и продвинуться в разработках дальше. Ведь это может и им помочь.
Просматривая, пока наскоряк, принесенные коллегой (Маюри неожиданно дал ей такое определение) материалы, капитан двенадцатого отряда поражался.
Поначалу все было довольно просто, расшифровка генетического кода в целом. Но как они это сделали, удивило. Но куда больше Маюри заинтересовала информация об улучшенном геноме.
Это явление рушило все известные законы генетики! Потому что имело свойство воссоздавать свою пару, отсутствующую в геноме второго родителя. Тем самым эти мутации передавались со стопроцентной гарантией и всегда оставались в гомозиготном состоянии. Казусы начинались только при смешивании с другим обладателем улучшенного генома. В качестве доказательств был приведен анализ исчезновения «Мокутона» клана Сенджу.
Дальше больше: шли заметки об использовании этих врожденных способностей. Более детальный разбор влияния на тело и психику таковых возможностей шел на примере трех кланов: Учиха, Узумаки и Хьюга. Очевидно, те, до чьего биологического материала добрались ученые.
Потом целый раздел, посвященный генетическим ядам. Ядам, разрушающим структуру молекул ДНК или заставляющим их мутировать. Ещё была информация о предотвращении передачи способностей потомкам или напротив усиления каких-то признаков.
Титаническая, толком не законченная работа, выполненная за невероятно короткий промежуток времени. И это учитывая, что почти все, кто работал над проектом, были задействованы ещё и в боевой деятельности. То есть выполняли задания и были обязаны какое-то время постоянно уделять тренировкам!
Поразительно. Последний раз такой клад попадал Маюри в руки в Лас-Ночес в лаборатории октавы Эспады.
С каждым прочитанным иероглифом улыбка на лице капитана двенадцатого отряда становилась все шире и шире. Он был уже в предвкушении. Пусть у него и нет живых объектов для испытаний, но можно обойтись и меньшим. Какие-то там девчонки из Конохи ведь справились, используя только кровь, волосы, ногти, слюну, сперматозоиды и яйцеклетки! А он, да уступить, да не в этой жизни!
Первый день был потрачен на выяснение мелочей и изучение новой информации. Сакура ушла к себе в казармы примерно через полчаса после того, как отдала копии забранных из Конохи документов. План дальнейшей работы ей был более-менее ясен, а дела, помимо этого, у неё ещё были. Не было бы или было чуть поменьше, ни за что бы ни отдала Куроцучи свои разработки.
В отряде Сакуру встретил Юмичика, обыденно гоняющий рядовых и офицеров. Столь же обыденно рядом с ним была Карин, она в основном контролировала Юмичику. Сакура так же обыденно на их особого внимания не обратила, лишь уточнила, готовы ли бумаги, подготовить которые она просила, прежде чем уйти в двенадцатый отряд. Наперебой они уведомили её, что все готово и лежит у неё на столе.
Отношения, сложившиеся с отрядом, Сакуру устраивали. Атмосфера дружелюбная, но и рабочая. С тех пор, как она заняла пост капитана, изменилось многое, хоть она этого не хотела. Просто так получилось. Под её крылышко слетелась большая часть женщин шинигами, желающих участвовать в боевых действиях. Среди них было множество отважных дочерей аристократических семейств, у которых после того как Сакура возглавила клан и отряд случилась мода становиться шинигами. Что же касалось тех офицеров, что занимали свои посты тогда, когда верховодил Бьякуя, часть рассосалась по другим отрядам, часть осталась на местах, кто-то подал в отставку по каким-то обстоятельствам, кто-то погиб. Капитан за этим сильно не следила.
Следить за всеми этими перестановками было слишком муторно, да и времени на это не было. Все в праве сами распоряжаться своими жизняим. Тем более, когда речь идет о девчонках. Тут постоянно что-то происходит. Одна вышла замуж, и супруг против продолжения службы, другая забеременела, третья разочаровалась в работе шинигами, в общем, причин и следствий, как и всегда, миллионы.
Бухгалтерия никогда не пугала Сакуру и никогда не ставила в тупик. С бюрократией во всей её красе она познакомилась ещё в детстве, когда стала ученицей пятой хокаге. То есть, можно сказать, почти всю свою сознательную жизнь из канцелярии надолго не уходила. Поэтому, какие чудеса она тут умела творить, лучше не рассказывать. Даже Бьякуя впечатлился, хотя, казалось бы, он тут самый настоящий мэтр. Поэтому, хоть после того, как он исчез, работать стало сложнее, апокалипсис не случился. Сложнее стало не только на службе, но не нужно предаваться грустным мыслям. Брак у них был на редкость счастливым. Одной надежды, что все может стать, так или почти так, как было тогда, хватало, чтобы идти вперед без страха перед чем угодно.
Юмичика бумажки не любил. Справлялся, неплохо справлялся, но с таким негодованием, по привычке демонстрируя намного больше, чем испытывал на самом деле. Сакура об этом знала и не обращала внимания, а вот Карин об этом известно не было, тогда-то лейтенант и попал под надзор Куросаки-младшей. За семь лет даже часть своих ужимок растерял.
Карин же нужно было благодарить за то, что Юмичика перестал делать вид, что не владеет и не способен к кидо. Теперь он честно учился сам и учил подчиненных. Хотя, провозглашая курс на демоническую магию, капитан лейтенанта дергать не планировала. Так же, как не думала, что откроется секрет истинных способностей занпакто Юмичики. После того случая пришлось придумывать целую легенду, как такое возможно и что из этого следует. Самым тяжелым было заставить капитана Куроцучи подтвердить их слова, но удалось даже это.
Совместная работа не так уж сильно ударила по их давней дружбе, чему Сакура была очень и очень рада. Все же терять друзей неприятно, особенно на такой почве. Ведь само назначение Юмичики её лейтенантом было огромной жертвой с его стороны и невиданным благородством. Пусть во многом такое решение его заставила принять Рангику. Все равно быть неблагодарной Сакура не хотела. Тем больше ей нравилось, что воспитанием лейтенанта занимается Карин, качественно так занимается, а она сама только отдает рабочие распоряжения, убеждаясь в правильности политики управления Бьякуи.
- Юмичика.
С частью документов она разобралась, теперь нужно было отнести их, а так как могут возникнуть вопросы, требующие обсуждения, то лучше послать лейтенанта, а не кого-то из офицеров. Вместо Юмичики в кабинет вошел капитан седьмого отряда.
- Чем обязана вашему визиту, Абараи-тайчо?
Из-за массивной фигуры капитана, показался её лейтенант.
- Юмичика, вот, сходи, пожалуйста, к своей дорогой Мацумото-фукутайчо и передай документы.
Краем глаза оглядывая визитера, Аясегава ушел. Настолько деловой тон его начальницы сообщал, что она не слишком рада, что её отвлекают от работы, а когда госпожа Кучики изволит гневаться, лучше быть от неё подальше, тем более, она сама дает такую возможность и отправляет не куда-то, а в десятый. Значит изначально это поручение планировалось, как послабление и возможность отдохнуть от Карин.
Проводив уходящего Юмичику, Ренджи посмотрел на Сакуру. Иногда она до боли душевной напоминала капитана Кучики, особенно когда так недовольно хмурилась. Интересно, а она давно начала так делать? Ведь даже на его памяти она когда-то выражала недовольство иначе. За годы брака от супруга было перенято многое.
Собираясь с мыслями, капитан седьмого отряда огляделся вокруг. Где-то в душе он по-прежнему оставался преданным лейтенантом Кучики Бьякуи. Даже нахождение в этом кабинете навевало воспоминания. Пусть с тех пор и многое изменилось. И за давностью событий на этих полках уже не стоит писаных им отчетов, в кабинете появился необъяснимый уют, да и новая хозяйка, все равно что-то давнее неизменное осталось.
- Ренджи, ты сюда постоять пришел?
Прищур зеленых глаз стал пугающим. Вот умеет же, когда хочет! И не скажешь в такие моменты, что вся эта суровость и «оледенелость» - игра чистой воды. А под маской скрывается добрая, хоть и резковатая, молодая женщина.
- Нет-нет, я пришел поговорить, прости, что отвлекаю, но это важно.
- Ты таки решил жениться на Рукии?
Абараи, как мальчишка, покраснел. Все же, какой он милый. Взрослый ведь человек, во много раз старше неё, давным-давно заслуженный капитан. Ответственный и сильный мужчина, но стоит сказать хоть что-то на одну из «чувствительных» тем, и вот результат.
- Нет. Может потом как-нибудь. У меня к тебе другой разговор. Ты, как мне кажется, в центре событий, поэтому должна что-то знать.
К собственной чести, собрался Ренджи быстро. Отбросив в сторону все ненужное, традиционно атаковал в лоб. Теперь ей не отвертеться.
- Смотря о чем ты.
Терпением Ренджи никогда не отличался. Поэтому обрушился на стол всем своим немалым весом, прямо смотря в глаза сидящей перед ним женщине. Все лежащее на столе подпрыгнуло, но Сакуре удалось сохранить самообладание.
- Не считай меня идиотом. Тем более, на собрании капитанов мы уже говорили о надвигающейся войне. Где ты была до того, как очутилась в Уэко-Мундо?
- Хочешь обвинить меня в шпионаже?
- Нет, я хочу понять, что и зачем ты скрываешь. Хочу знать, откуда у тебя это!
Бесцеремонно Ренджи склонился ещё ниже и одной рукой прикоснулся к сережке, а второй вытащил из-под косоде подвеску.
- Я не слепой, Сакура. И я так же помню, когда и из-за кого ты начала носить украшения. А ещё я помню, в каком ты была состоянии после того случая с капитаном Кучики. Я же даже поверил в то, что ты говорила, что он может быть жив, что может вернуться. А теперь все? Что изменилось? Что заставило тебя изменить свои решения?
Готовый рвать и метать всего секунду назад, Ренджи отпрянул. Капитан шестого отряда банально плакала. Пока он не выпрямился, даже почти не изменившись в лице, но потом уткнулась в руки. Но уже через несколько секунд начала размазывать слезы, шепча что-то неразборчиво.
Ренджи до сих пор видел, чтобы она плакала, лишь однажды – когда она потеряла мужа. Немного успокоившись, Сакура наконец смогла сказать что-то разборчиво.
- Принеси чаю, пожалуйста.
Капитан седьмого отряда пулей вылетел из кабинета. И под эффектом долетел до казарменной кухни. Перепугавшаяся от его появления девочка-рядовая смогла только указать, где заварка. Поэтому чай Ренджи заваривал сам, постепенно остывая.
Когда Абараи вернулся в кабинет, его подруга уже успела перебраться на диван и вытащить печенье и конфеты.
Краснота с глаз ещё не исчезла, да и выглядела Сакура раздавлено, но успела собраться. Пригубив напиток и почувствовав неприятную горечь, капитан шестого отряда прокомментировала способности своего коллеги.
- Ты безнадежен. Как только Бьякуя соглашался пить такую бурду?
- Да и сам не знаю. Гордость, наверное, вынуждала. Вот и избавился при первой же возможности, променяв на твоего братца.
- Зря ты это. Он всегда тебя очень ценил. Иначе никогда бы не доверил Рукую. Да и держать тебя в чине лейтенанта было бы нечестно.
- Ты мне мозги не пудри, давай лучше вернемся к тому, с чего начали.
- К твоей с Рукией свадьбе? С радостью.
Надеясь вынудить Сакуру говорить честно, Ренджи решил озвучить ей давно принятое решение.
- Нет. Я сделаю Рукии предложение, только после того, как получу одобрение от капитана Кучики или же от ставшего главой клана Тетсуи.
- Я капитан Кучики, - неторопливо жуя печенье, выдала уточнение Сакура.
- Ты знаешь, о ком я говорю. И знаешь, что я не могу до сих пор называть капитана по имени.
- Если женишься на Рукии, придется. А на твои вопросы я не могу ответить. Не спрашивай, почему, просто так нужно. Я не изменяла своих решений, напротив, ещё больше в них уверилась.
Спорить с ней, когда она что-то так твердо решила, было бессмысленно. Ренджи это знал, ведь даже капитан Кучики потерпел поражение после полугода баталий. А захотела Сакура тогда завести ребенка. Он отпирался, как мог, говорил, что они только поженились, что это может быть опасно для Сакуры, что это навсегда изменит их жизнь. Но ничего так и не вышло. На каждый довод «против» Сакура находила «за». В итоге через два месяца после согласия мужа, скрипящего при этом зубами, и верящего в маловероятность зачатия, госпожа Кучики свалилась в обморок во время празднования её же дня рождения.
После того как капитан Унохана сообщила диагноз порядком взволнованным супругам, Сакура сказала, что это лучший подарок из всех, что она получала на день рождения. Потом, демонстрируя невероятное мужество, мучилась до самого Нового Года. И тридцать первого декабря едва не умерла, родив наследника дома Кучики всего за час до Нового года.
Сейчас ситуация была не настолько серьезной, но и Ренджи не Кучики Бьякуя, поэтому сдаться было необходимо. По крайней мере, на время. Может, она ещё и что-то скажет или хотя бы намекнет.
Как только они закончат говорить, Ренджи не поленится и пойдет в библиотеку, и оброет там все, чтобы пролить свет на происходящие. Он обязан понимать ситуацию! Он должен быть готов к войне, не только физически. Победить врага, о котором ничего не знаешь в десятки раз труднее, чем того, о возможностях которого хотя бы догадываешься. Пусть даже он и не великий стратег, но и не дурень, не способный просчитать ситуацию.
Дурни капитанами не становятся. Это когда-то давно капитан Кучики надежно вбил в его голову, вместе с историей, этикетом, экибанами, основами каллиграфии, танцами, и даже кидо.
Глава 12. По орчьей дороге
читать дальше Для того, чтобы приподняться на руках и сесть, пришлось затратить невероятное количество силы. А когда это удалось, голова зазвенела так, будто кто-то перепутал её с наковальней и изрядно приложил кузнечным молотом. С усилием Бьякуе все же удалось не застонать и остаться в сидячем положении.
Сон без сновидений, наконец, отпустил, теперь было необходимо понять, как долго он был в забытии. Зная, сколько он колдовал, шинигами не удивился бы, что прошел месяц.
Сначала Бьякуе показалось, что в комнате никого, кроме него, нет, но вскоре он понял, что у окна сидел Элроир. Эльф был тих, поэтому и остался сначала незамеченным. От глаз царевича же не укрылось, что его друг пришел в себя.
- Во сне ты звал свою жену. И ещё кого-то, но этих имен я от тебя никогда прежде не слышал, поэтому хотел бы узнать, чем тебе дороги некие Рукия, Ренджи и Итачи. Но думаю, время для этого разговора у нас ещё будет позже. Сейчас намного важнее то, что мы будем делать дальше.
- Мы отправимся по следам орков, надеюсь они ещё не исчезли. Нужно узнать, кто их хозяева.
- Другого я и не ожидал. Дорогу, по которой шли орки, можно найти и через месяц, а ты проспал лишь немногим дольше суток.
Элроир был на редкость серьезен. От обычной легкомысленной манеры общения не осталось и следа. Значило это только то, что ситуация была не самой лучшей. Иначе зачем вырвавшемуся на свободу царевичу вспоминать о том, что ему не пятнадцать лет?
- Что-то произошло?
- Посланник владыки Амрода, приведший эльфов, желает с тобой поговорить.
- Это не происшествие. Лучше скажи, что скрываешь, все равно же узнаю.
- Я не хочу быть тем, кто приносит дурные вести.
- О да, это обычно моя привилегия.
Не теряя времени даром, Бьякуя проверял, как работает его тело. Орчьи удары не прошли бесследно, но ранения не были страшны, не обращать внимания на такую боль было Кучики под силу. Элроир неплохо подлечил его своей эльфийской магией. Намного больше беспокоили грязь и пот, это было неприятно, да и явиться в подобном виде перед эльфийским посланником неприемлемо. Большего неуважения и придумать сложно. Побриться тоже не помешало бы, щетина неприятно кололась.
Элроир знал, что ему придется сказать это. Знал сразу с того момента, как ему доложили о случившемся, когда он пытался срастить треснувшую кость и снизить мучения от магического истощения.
- Твой слуга Браин погиб в бою.
Бьякуя поднялся с постели, сделал несколько шагов, убедился, что все в порядке, после чего ответил:
- Я ожидал худших известий. Ты так не хотел говорить. Что с похоронами?
- Похоронили вместе с остальными защитниками Эмон-Рил.
К смертям Бьякуя относился довольно легко. Ему никогда не нравилось, когда его подчиненные умирали, все же это означало горе для их близких, а Бьякуя нес ответственность за тех, кто ему доверял. Но в тоже время он понимал, что люди погибают, и он не властен этого предотвратить, поэтому известия о смерти воспринимал спокойно.
- Как обстоят дела с горячей водой? Не хотелось бы идти на встречу с эльфийским послом в таком виде. Хватит и того, что ты меня таким видел.
Стоило сомневаться, что подобные новости не будут долго печалить Арагалрэна? Нет, не стоило, но все же мог бы и показать чуть больше сожаления. Хотя умеет ли он сожалеть? Не сказать с полной уверенностью, что умеет. Его взгляд всегда направлен только вперед, и оглядываться страннику некогда. И все же эльф видел, что где-то глубоко внутри его друг опечален произошедшим, но это не долгая скорбь. Погибший слуга не был ему очень уж близок.
- Подожди немного, скоро будет для тебя вода.
- А, вот ещё что. Та девушка, Золушка, решила идти с нами?
- Да, она уже была здесь, когда мы принесли тебя с поля битвы. Хорошая девочка. А стоило смыть золу, оказалось, что ещё и красивая. Пригласить её к тебе?
- Да. Хочу предупредить, что путь будет ещё труднее, чем я думал раньше.
- Ты все равно её не отговоришь.
Элроир ушел. Отдать несколько распоряжений находившемуся за дверью слуге было нетрудно. Теперь волноваться было не о чем, самое трудное осталось позади, и не сегодня-завтра Бьякуя продолжит свой поход, хоть от волшебства ему придется ещё с неделю воздержаться, да и раны не до конца излечены. Но удача явно была на их стороне, потому что послала девушку в их отряд. Пока она не привыкнет, они будут идти медленнее, и Бьякуя успеет окончательно поправиться. Иначе он, не общаая внимания на свои раны, едва ли не бежал бы вперед. Если к чужим слабостям он относился со снисходительностью, то собственных не терпел.
Ванну Бьякуе организовали быстро, что ему понравилось. Спустя несколько минут, проведенных в горячей воде, мышцы начали неприятно зудеть, напоминая хозяину, что он переусердствовал. Вот эти прелести магии Бьякуя терпеть не мог, и это далеко не худший из возможных вариантов постэффектов. Теперь бы плечи и спину не помешало бы размять, но никого, кто мог бы это сделать, не было, значит, придется обойтись так.
Наслаждаясь водой и продумывая предстоящую встречу с эльфийским посланником, Бьякуя совсем забыл, что пригласил Золушку.
Конфуз получился знатный. Ничего не подозревающая девушка зашла к нему в покой и проглотила слова приветствия, а вместе с этим покраснела как маков цвет, счастье, что не убежала. Бьякуя и сам на несколько секунд погрузился в прострацию, но прежде, чем Золушка успела что-то сказать или сделать, осознал ситуацию и заговорил сам:
- Стой. Не вздумай никуда уходить. Если стесняешься, то зайди за ширму, только сначала отдай мне одежду. Я сейчас закончу.
Исподтишка поглядывая на него, Золушка повиновалась. Сначала переложила чистую одежду так, чтобы Бьякуя смог её забрать после чего спряталась за ширмой, стоящей чуть поодаль. По-хорошему ванну должны были расположить там.
Стараясь закончить все поскорей, но без спешки, Бьякуя вымыл тело и волосы. После этого оделся и направился к зеркалу, дабы побриться. Он прекрасно осознавал, о чем сейчас думала его гостья, но не торопился, зная, что несколько минут никакой роли не сыграют, как если слов будет достаточно, чтобы уверить её в чистоте его помыслов, так и в обратном случае. Приведя себя в порядок, Бьякуя обратил внимание на притихшую Золушку.
- Никаких непристойных предложений не последует. Я пригласил тебя присоединиться не для того, чтобы мне и моим спутникам в пути было… веселее, - последнее слово вызвало затруднение, как лучше обозначить подобное, Бьякуя не знал, до сих пор подобных разговоров он ни с кем не вел.
Золушка теребила подол своего платья, избегая смотреть вверх, ситуация её больше не смущала, хотя на душе было тяжело.
- Мои сводные сестры, да и мачеха, постоянно приводили домой мужчин. Как они считают, раз понести ребенка нельзя, то и терять нечего. Но я все равно не соглашалась….
Видя, что девушка того и гляди расплачется, Бьякуя её прервал.
- Ты все ещё лелеешь надежду выйти замуж, хоть браков сейчас почти не заключают. Поэтому, дабы не заглядывались, ходила в золе. – Выдержав небольшую паузу, Бьякуя продолжил. – Но увидев меня, желая вырваться из своей жизни, ты решила, что, если потребуется, то не столь уж и страшна подобная цена. Я прав?
- Да, повелитель.
Щеки девушки горели от стыда. Она думала об этом почти с того момента, когда он предложил пойти с ним, а сейчас под пронзительным взглядом повелителя ей открылась вся низость её мыслей. Теперь Золушка ожидала его гнева, но он не разозлился.
- Я ненавижу грязь. Любую. И если с тела грязь смыть не составляет особого труда. То грязь с души смыть почти невозможно. Так что не торопись пятнать свою душу. Никогда не иди против своей чести.
За лекцией «о жизни» Бьякуя едва не забыл, зачем позвал её сюда. Но опомнившись, он решил выдать хоть что-то из другой лекции о заботах сегодняшних, прежде чем уйти на встречу с эльфами.
- Отряды под моим руководством в походы традиционно ходят налегке. Так что готовься обходиться тем, что способна унести сама, не слишком отягощаясь при этом, не забывай так же, что придется нести с собой ещё воду и пищу. Если сомневаешься, что сможешь выбрать нужное сама, то могу помочь после того, как разберусь с делами.
- Я постараюсь справиться, повелитель.
- Готовься к долгому походу и постарайся найти себе брюки. Сомневаюсь, что в платье по лесам и болотам будет удобно лазить.
- Брюки… - после этого заявления Золушка выпала из реальности, пытаясь переварить полученную информацию.
- Приходи ближе к закату солнца, познакомишься с отрядом.
- Да, повелитель.
Решив пока оставить без внимания её обращение, а вместе с тем и разрушенное мировоззрение по поводу брюк, Бьякуя попрощался с Золушкой. В ближайшее время ей придется ко многому привыкнуть, и посвящение будет далеко не самым деликатным. Большая часть его спутников не обрадуется появлению среди них женщины, поэтому постараются сделать так, чтобы она сбежала сама, пока Бьякуя не видит. Рассчитывать можно было только на благосклонность Элроира и ещё возможное отсутствие возражений от Комамуры. А так как присматривать за ней круглые сутки некому, то придется девочке, если она хочет идти с ними, привыкнуть и доказать, что достойна быть частью их мужской компании.
За дверью Бьякую уже ждал верный Боб. За приблизительно двое суток, что они не виделись, он будто постарел. Смерть Браина больше всех задела его, да и болезнь господина не могла не печалить его преданного слугу. К тому же, Боб не сильно-то доверял эльфам. Бьякуя поприветствовал его, так же, как и обычно, будто ничего не произошло, да и находились они не за тридевять земель, а дома в Гил-Геладе.
Где поселили эльфов, Бьякуе указали сразу же, и, подходя ближе к башне, Кучики понял, что ошибиться или не знать, где живут эльфы, нельзя. Растительности в Эмон-Рил было немного, и большая её часть погибла во время нападения орков, но тут, несмотря на пасмурную погоду, все зеленело, а ещё далеко разносились звонкие и чистые голоса поющих эльфов.
Прихода Бьякуи уже ждали и его появлению были рады. Не задерживая долго, проводили к своему предводителю – Эауру. Как и у многих эльфов, у него были темные волосы и светлые глаза. Был он величав и могуч, хоть и эльфийская обманчивая хрупкость в нем присутствовала. С первого взгляда становилось понятно, что этот эльф родился в глубокой древности. Глаза выдавали множество прожитых тысячелетий, как это обычно и бывало у эльфов.
- Рад видеть прославленного и воспетого Арагалрэна.
- Не знал, что меня успели воспеть. Тем приятней слышать подобное от эльфийского повелителя.
Говорили они на языке эльфов – синдарине. Поэтому неустанно идущий следом Боб чувствовал себя все больше не в своей тарелке. Первого в своей жизни эльфа Боб увидел месяц назад, когда в Гил-Гелад прибыл царевич Элроир. Поэтому столько эльфов сразу, да ещё и настолько старше и настолько отлично от их эльфа держащих себя было слишком.
Сами эльфы на Боба внимания не обращали, они не до конца понимали, зачем он здесь. Многие из них не видели людей уже по нескольку столетий, пока не пришли сюда. Да и пришли они не из-за людей. Пути смертных и бессмертных давно разошлись. Простить тех, кто предал, трудно, тем более тем, кто вечно будет оплакивать ушедших. Хоть эльфы и знали, что люди меняются, да и единицы - не весь род, все равно они не стремились сближаться с ними. Перворожденные знали с самого начала, что их пути различны. К тому же, многих людей мучила невольная и вечная зависть к бессмертному народу. Да, были даже те, кто мог высокомерно рассмеяться в лицо высокородным эльфам. Люди разные, но сближаться от этого с ними все равно немногие рисковали. Люди смертны, и когда выходит их срок, а проходит их время быстро, любящие их эльфы не могли не скорбеть. А скорбь эльфов вечна.
Сегодня эльфов интересовали не люди, доверять им чью-то, кроме их собственной, судьбу было бы неразумно. Арагалрэн же был не человеком, но и не эльфом, более того он не был похож ни на представителя какого-то другого народа. Поэтому за ним с таким интересом и наблюдали владыки. И с каждым днем, месяцем, годом все больше их надежд было связано с ним. А после недавней ночи в Арагалрэна поверили не только владыки, но и солдаты.
Эарур проговорил с Бьякуей почти два часа. Он расспрашивал его о многом. И сам поведал немало. Закончив затянувшуюся беседу, шинигами отправился навестить короля Уртера. Сделать это было необходимо. Противное решение было бы неучтивым и оскорбительным. Правильнее было бы сначала посетить владыку, а уже потом идти к эльфам. Но Эарур был очень настойчив в своем желании. Да и не думал Бьякуя, что разговор настолько затянется.
Уртер выглядел помолодевшим едва ли не на десяток лет. Встряска однозначно пошла ему на пользу. С лица государя не сходила улыбка.
- Мой друг, рад, что твои раны тебя более не мучают. Царевич Элроир долго тебя врачевал.
- Я тоже этому рад. Надеюсь завтра к полудню продолжить путь.
- Так скоро? К чему спешить? Отдыхайте, сколько пожелаете, я дам вам все необходимое в дорогу.
- Заманчивое предложение, и все же тот, кто послал в Анборн орков, ждать не будет. Я хочу пойти по их следам. Иначе может появиться новая армия.
Уртер слушал внимательно, прощаться совсем не хотелось. Но и выбора не было. Незаданные вопросы лучше оставить до следующей встречи, и верить, что она состоится. Арагалрэн - это одна сплошная загадка, разгадать которую если уж и сможет кто-то, то точно не он. Поэтому оставалось только снарядить путников в дорогу.
Ненадолго Арагалрэн все же задержался и согласился разделить вечернюю трапезу, эльфы за обычными своими привычками совсем забыли, что он проспал больше суток, а до этого целую ночь сражался, только закончив длительный поход.
Уже ближе к закату Бьякуя отправился к себе, знающий, что завтра его люди получат теплую одежду и провиант. Зима скоро начнется, а куда их занесет, остается загадкой.
У себя в спальне Бьякуя обнаружил весь свой отряд. У окна, сиротливо устроившись на краю стула, вытянувшись по струнке и сложив руки на коленки, сидела Золушка. Рядом с ней к стене прислонился Комамура. Элроир забрался с ногами на постель. Будто неся стражу, Джулиан и Горислав притаились с двух сторон кровати. Троин, забрав себе второй стул, сидел напротив двери, опираясь на стоящую перед ним секиру. Стоило Бьякуе и Бобу войти в комнату, Троин начал говорить.
- Командир, тебе так не нравится стряпня Боба, что ты решил таскать за собой девчонку? Ничего не имею против хорошей еды, но не свалится ли она в первую же яму?
- Будем надеяться, что нет. Ещё возражения?
Возражений не было, перечить Бьякуе никто не стал. Поэтому внимание с Золушки переключилось на предстоящий поход. Только Троин все пытался вернуться к разговору о их новой спутнице.
Позже Элроир рассказал Бьякуе о вечном почти научном интересе гномов к человеческим женщинам. Обычно этот интерес заканчивался двумя вариантами: разочарованием гнома, когда девушка не могла привыкнуть к их манере общения и воспринимала все негативно, или же крепкой дружбой в случае способности правильно реагировать на поведение нового знакомого. Намного реже случались браки, с гномами люди вступали в браки немногим чаще, чем с эльфами.
Джулиан и Горислав удивились желанию своего предводителя изменить маршрут, дивился этому и Боб, но он традиционно молчал. Негоже слугам советовать господам, особенно, когда они об этом не просят.
До столь подробных объяснений и расспросов Бьякуя снисходил редко. Тем больше опасений вызывал предстоящий поход: даже предводитель не знал, что им может встретиться в пути. Закончив разговор, Бьякуя отправил Боба устраивать Золушку в одну из ближайших комнат, он не стал отправлять её домой, подозревая, что там её могут задержать и не отпустить. Остальных он попросил задержаться, но пока не вернулся Боб, больше ничего не сказал. А потом поразил всех, кроме Комамуры, поведав какому делу хочет обучить девушку силами их отряда. Пока остальные обдумывали полученную информацию, Боб, которого к процессу обучения не привлекали, не выдержал.
- Негоже девице держать меч в руках! Или вы её навек возможности семьей обжиться хотите лишить? Зачем из девчонки мужчину делать?!
- Моя супруга владеет любым оружием и, более того, может превратить в таковое безобиднейшие предметы. Мне как-то пришлось увидеть, как она убивает с помощью заколки для волос. Меньше женщиной от этого она не становится. И замуж выйти ей это не только не помешало, но и помогло.
Боб редко оспаривал мнение своего господина, за двадцать лет их знакомства это было второй раз.
- Так это у вас, а здесь навряд ли какой-то мужчина возьмет её.
- Тот, что полюбит, возьмет. А иначе браки лучше и не заключать вовсе. Вопрос исчерпан.
Под таким пронзительным взглядом волей-неволей пришлось прикусить язык. Слышать рассуждения Бьякуи о любви было ново и непонятно для Боба, Горислава и Джулиана. Теперь, когда их разговор был окончен, было пора расходиться спать, дальше возможности выспаться долго не предвидится.
К полудню следующего дня путники покинули Эмон-Рил и по орчьей дороге отправились искать организатора вчерашнего нападения. Чтобы не сбиться со следа, не нужно было быть следопытом: широкая дорога была вытоптана, а обочина усеяна мусором. Армия шла не быстро, поэтому следов ночевок и привалов было много, и за день они миновали пять их переходов. Дальше путники идти не смогли. Бьякуя не щадил ни себя, ни отряд, но раны все ещё давали о себе знать.
Золушка весь день смотрела вокруг себя огромными глазами. Ей было страшно, но она продолжала идти, стараясь не быть бременем для своих спутников. К тому же, впереди она видела четко прорисованный профиль своего спасителя, и это придавало ей сил.
Второй день был похож на первый. И третий тоже. Среди странников не было принято много говорить друг с другом. Большая часть разговоров сводилась к их походу и тому, что нужно сделать, но это было истиной лишь отчасти. Бьякуя и Саджин и вправду говорили немного, и чаще их выводили на разговор, чем они начинали таковой. Горислав и Джулиан то и дело перешептывались между собой. Они старались держатся вместе и лучше всех понимали друг друга. Боб был вынужден стать молчуном, отчего часто и много теперь бубнил себе под нос. Раньше его вечным собеседником был Браин, но его больше не было. Царевич Элроир на время отбросил беспечность, которую столь любил всем демонстрировать, и после выхода из Эмон-Рила был задумчив. Сородичи принесли с собой тревожные вести, хоть и интригующие. К тому же, он устал: целительство немало его измотало. Пусть по эльфийским меркам он и был весьма юн, Элроиру было две тысячи четыреста восемьдесят шесть лет, мудрости от этого у него меньше не становилось, к тому же он был лучше всех знаком с людьми. И вскоре судьбы двух народов должны были пересечься и решиться вместе. По этой же причине он был сейчас здесь. Троин был в отряде самым общительным, и эти три дня составлял компанию Золушке. Он же нарушал тишину их шествия. Появлению девушки он был рад.
К полудню четвертого дня закончились поля и перелески, дорога орков привела путников на опушку леса, очень странного леса. Обычного перелеска тут не было, да и привычных деревьев тут тоже не росло. Будто высаженные на грядке в небо взмывались длинные стебли, их кроны сплетались в единое целое, а ещё эти загадочные деверья плелись вокруг давно высохших и умерших стволов елей и сосен. Травы в этом странном лесу почти не было.
Не без страха подойдя к одному из стеблей, Боб с изумлением заключил: «Горох». Это был гороховый лес. Позже путники даже нашли стручки со съедобными плодами. Есть, правда, их отважились только Боб и Троин. Гном от бесстрашия, а человек из неверия.
Идти по этому лесу было жутковато, но выбора не оставалось, и постепенно все привыкли. Привал Бьякуя объявил ближе к вечеру и сказал, что в этом месте они останутся до утра. После того, как к ночлегу все было готово и отряд поел, Кучики отозвал Золушку немного в сторону от их лагеря. Пришло время заняться её воспитанием, иначе процесс называть не хотелось, предстояло перевернуть её мировоззрение.
- Как тебя зовут на самом деле?
- О чем вы, повелитель?
- Золушка – это твое прозвище. Как тебя зовут?
- Дэлуин.
- Хорошее имя. А меня зовут Кучики Бьякуя. Отныне называй только так, если не говоришь обо мне с кем-то посторонним.
Не дав ей времени опомниться, Бьякуя перешел к более важному разговору.
- А теперь слушай меня внимательно. Что будет дальше, никто не знает, но свой дом ты оставила навсегда. Поэтому тебе придется учиться выживать. Мы научим тебя владению оружием.
Девочка ещё не до конца привыкла к брюкам, и такое известие не могло не стать для неё тяжелым. Но она не испугалась, а обрадовалась, хоть и тут же начала стыдится этой радости.
- Прежде, чем мы начнем, ответь на вопрос: в чем разница между воином и убийцей?
- Я не знаю.
Её ответ окончательно убедил Бьякую, что обучение будет долгим.
- Воин берет оружие в руки только для того, чтобы что-то защищать. Все остальные случаи – это убийца. Ты всегда должна оставаться воином.
- Но как же тогда возмездие?
- Месть - понятие очень спорное и всегда палка о двух концах. Но чаще всего те, кто встают на этот путь, – убийцы. Об этом поговорим как-нибудь потом. Ещё вопросы?
- Что защищают воины?
- Что угодно. Все, что дорого. Ты можешь защищать своих близких, убеждения, положение в обществе, имущество. Важен сам факт защиты.
От рассуждений Бьякуя перешел к тренировке. И поначалу его ученица честно и старательно выполняла то, что он ей говорил, но все больше в её глазах читалось недоумение. Пока она, наконец, не набралась смелости и не спросила:
- А разве нам не нужно оружие?
- Нет. Для начала научись дышать и ходить. К тому же, я не дам тебе в руки меч, пока ты не поймешь несколько нетрудных истин.
- Каких?
- Первое я тебе уже сказал. Не менее важно понимать, что меч - не острая палка, которой нужно махать в направлении врага.
- А что же он тогда?
- Меч – это твой лучший друг, продолжение твоего тела и души.
Он подошел к ней близко и направил движение руки, делая его более плавным. Подобное было совсем не в его стиле, но эта девочка вводила его в состояние ностальгии и рассуждения. К тому же, ему нравился процесс обучения, а этим он не занимался уже давным-давно. Когда-то Ренджи сообщил Бьякуе, что в нем умер великий педагог. Было это в период вбивания в красноволосую голову кидо. И закончилось все вполне благополучно: великим мастером Абараи не стал, но вполне неплохо освоить смог.
После встречи с Сакурой и Тетсуей домой тянуло ещё больше, чем до этого. И от необходимости отсрочить возвращение было обидно, но и поступить иначе было нельзя.
Как всегда бесшумно к ним присоединился Элроир. Эльф был на редкость встревожен и торопливо сообщил, что не все в порядке и нужно немедленно спрятаться. После чего едва ли не силой потянул на ближайший гороховый стебель, при этом он запретил пользоваться любой магией.
Не успели они поудобнее расположится на одной из нижних веток, как появилась и причина тревоги: в сторону орчьей дороги стройным рядом шел отряд демонов. Они не волновались о своей заметности, поэтому громко говорили, выдавая важные о себе сведенья. К тому же, они не думали, что кто-то сможет понять их речь, на английском в этом мире никто не говорил. Никто, кроме чужого здесь Бьякуи.
Языки - вещь паскудная. Когда долго не практикуешься, начинаешь все подчистую забывать. Но все же хоть что-то должно остаться. Да и добившись определенного уровня, трудно забыть все. Некогда Бьякуя свободно владел английским, поэтому сейчас без труда все понял. И осознал, насколько плачевна ситуация, в которой он находится. А ещё, что его возвращение домой может затянуться на более продолжительный срок, нежели он думал, когда отправился в путь по орчьей дороге.
Глава 13. Принцесса и Тигр
читать дальше Ренджи с самого начала нравилось быть шинигами. Нравилось, даже когда он служил после окончания академии в пятом отряде, и ему поручали кучу неинтересной и муторной хозяйственной работы. На счастье, это не продолжилось долго, его быстро забрали в одиннадцатый отряд, и там уже подобная работа свелась к минимуму, Иккаку взял его под свое крылышко и почти освободил от хозяйственной галиматьи, в одиннадцатом так всегда делали с подающими надежды бойцами.
Хоть с тех пор, как Абараи Ренджи был новичком в Готей-13, прошло много лет, он помнил, что тогда чувствовал. И часто возвращался к тем воспоминаниям. Хоть ему того и не хотелось, но Ренджи изменился с тех пор. Сильно изменился. Стал старше и опытнее, приблизился к общественной верхушке. Но высокомерие никогда не было ему характерно, напротив, он был его полностью лишен.
В отличие от большинства своих коллег, он всеми силами сближался со своими подчиненными и даже не пытался быть грозным и далеким. Хотя при необходимости мог рявкнуть так, что мало никому не было. Поэтому доверительными отношениями никто не злоупотреблял, ну кроме лейтенанта, но Куросаки - это, как всегда, отдельная история. Да и с Ичиго у них никогда не было только рабочих отношений.
Между капитанами и лейтенантами часто завязывались дружеские и почти семейные (да, были и совсем семейные, но не о том речь) отношения, то Абараи и Куросаки были знакомы задолго до начала службы. Ичиго вырос на глазах Ренджи, от взрывного подростка с повышенным чувством справедливости до талантливого рассудительного лейтенанта, причастного к миру высшей аристократии, но пока держащегося в тени.
Шиба Ишшин все ещё звался Куросаки и вместе с младшей дочерью колесил по Руконгаю, пугая местный люд изысками архитектуры, составляя в этом компанию своей племяннице. При этом под одной крышей они никогда не жили, насколько знал Ренджи. Что планировал и планировал ли мятежный глава клана Шиба, капитан седьмого отряда не знал. Хотя подозревал, что услышать об этой семейке ещё придется, и торжественный салют будет запущен не только, если не вовсе не в честь Ичиго. Потеснить его могла не только Карин, чье имя все чаще звучало в Готеи, но ничего конкретного о ней не было известно. Это в общем-то можно было сказать про весь шестой отряд, поэтому связывать неоднозначную славу Куросаки младшей с кланом Шиба было ненужно, хоть и исключать тоже не приходилось.
В Готей-13 у Ренджи была репутация человека, мало интересующегося происходящим за пределами его отряда и не касающегося его близких, но это было неправдой. Он внимательно и скрупулезно следил за всеми перестановками сил в Сейрейтеи, Готеи и даже за настроениями в Руконгае. Иначе казалось неправильным и невозможным, как капитан может относиться к чему-то подобному попустительски?! Не зная происходящего, невозможно сделать правильный выбор, когда это потребуется. Не выйдет понять, кто же прав, а кто заигрался в завоевателя миров. Ренджи слишком хорошо помнит погром в Обществе Душ, связанный с казнью Рукии, чтобы позволить себе невнимательность.
Тогда капитаны и лейтенанты вышли друг против друга, руководствуясь лишь собственными решениями, все внешнее полетело в тартарары. А учитывая, что Совет сорока шести заменял Айзен, то все становилось ещё веселей. Но ведь пока не прозвучала правда и маски не были сброшены, никто даже не подозревал Айзена! Тем более его сговор с Ичимару и Тоусеном. Хотя казалось бы все было прозрачно.
Ичираму был лейтенантом Айзена, а бывших подчиненных не бывает, годы близкой работы никогда не забываются, слишком много происходит хорошего, плохого, радостного и грустного. Старшие офицеры редко меняют отряды, и если так происходит, то они могут десятилетиями нести на себе отпечаток покинутого. Ренджи это видел, когда к нему перешло несколько офицером из шестого отряда, после смены там руководства. Да и о тех ребятах, что ушли с ним вместе, когда его назначили капитаном, Абараи никогда не забывал. Если же говорить о бывших лейтенантах, то тут все совсем гибло, уйти и забыть навеки не смог ещё никто.
С Тоусеном сложнее, но тоже можно было бы догадаться.
Да, события тех дней любят свалить на гений Айзена, но не будь для этого возможности, будь он сто раз гением, ничего бы не вышло. Но капитанов мало волновали дела их коллег, особенно внешне. На самом деле, точно за положением вещей не следили капитаны Зараки и Куроцучи. Что касалось остальных, то ничего сказать было нельзя, у каждого свои методы и цели, кто попало капитанами не становился, даже если все совсем плохо.
Ренджи никогда не считал себя гением или особоодаренным, да и не был он таковым. Во многом учиться ему было очень и очень трудно, и если с мечом он справлялся хорошо и без особенных трудностей, то вот со всем остальным было печально. Под «всем остальным» Ренджи подразумевал теоретические знания и кидо. Кидо в первую очередь. С математикой, химией и физикой было и то проще. Там альтернативный метод – вредность, работал. Тоже было со стратегией и элегантными науками. Вдолбил в голову, пока нужно - пользуешься, забыл - ну и черт с ним.
Ренджи всегда завидовал людям, которым давалось все без особенного труда. Которые садились, читали, понимали и воспроизводили, а потом только отрабатывали полученный навык, а порой и не отрабатывали и так было хорошо. Далеко за примерами ходить ненужно: одноклассник Ренджи – Кира - большую часть предметов учил так. И всегда был отличником, хотя сам ныне капитан Абараи пахал, как проклятый, чтобы приблизиться к похожей успеваемости. О гении Учиха Итачи говорить не хотелось, дабы не бить самолюбие ниже пояса.
Ичиго командовал патрульной группой, поэтому Ренджи честно сидел над отчетами, пытаясь вдумчиво вчитываться в написанное. Получалось плохо, он постоянно отвлекался на что-то постороннее, мысли роились, вопросов традиционно было больше ответов. Не любил капитан Абараи ждать неизвестного, но предстоящая война была именно этим, кто враг понятно плохо, что ему нужно - тем более, когда нападут и как - угадайте, какова имеющаяся информация. Правильно, никакой, как только догадались!
Ближе к обеду, Ренджи окончательно убедился, что намеченную работу он сегодня не сделает, а значит ночевать придется за рабочим столом. В это же время к нему заглянула Рукия. Вела она себя странно, поэтому Ренджи даже придержал обычную глупую и счастливую улыбку.
- Что-то случилось?
- Нет, ничего особенного, просто у меня сегодня выходной, решила тебя проведать. Можно ненадолго оторвать от работы?
- Хоть до вечера. Знаешь же, всегда к твоим услугам.
Что в работе капитана хорошо, так это то, что свое время можешь планировать как хочешь, никто не скажет, что ты смылся на пятнадцать минут раньше или, что полдня ни черта не делал. Главное - результат, а не процесс.
Рукия знала, что он так поступит, поэтому сразу зашагала вон из офиса. Сидеть там не хотелось, все же она не о работе говорить пришла. Пусть у Ренджи в кабинете и работает кондиционер, а на улице жутчайшая жара.
Шли они бесцельно и молча, Рукия никак не начинала говорить, а Ренджи давал ей возможность собраться с мыслями. Им и в тишине было хорошо, уютно. Просто знаешь, что тут, рядом есть кто-то теплый (все равно, что жарко, с лягушками от этого обниматься не хочется) и до чертиков родной. Можно рассказать все на свете, включая утреннюю чистку зубов, а можно вот так идти и даже не смотреть, все равно поймет.
Отношения у них были очень давние и очень прочные, почти всю жизнь провели вместе. И если в годы, когда Рукия стала частью клана Кучики, а Ренджи начал свой путь к звездам, физически они близко не были, то мысленно всегда возвращались друг к другу, ища поддержки, участия, помощи, одобрения, хорошего пинка под зад или затрещину. Потом какое-то время была неловкость, словно они снова лежали в комнате Ренджи в общежитии академии и получили свой первый половой опыт. Речь шла даже не о подобной близости, тогда они о ней не думали, как-то совсем стыдно было. Это произошло намного позже, при этом было почти так же, как в первый раз, столь же неловко и неудобно, а ещё того и гляди могла открыться дверь. Только ставки выросли с куратора общежития и не вовремя вернувшегося Изуру, до подчиненных и капитана Кучики.
А потом их неожиданно стало трое, к ним присоединился Ичиго и долгие десятилетия они жили так. Ренджи и Ичиго часто терялись, ругались и ревновали друг к другу, только так, чтобы Рукия об этом не знала. Иначе все могло бы стать намного хуже. Сейчас Ренджи и Рукия снова были вдвоем, последнее решение принял, кажется, Ичиго, хотя может и не он, а все само так получилось.
Только вот, когда ночью горячий и мокрый Ренджи притянул её к себе, уткнулся носом в шею, накрывая едва ли не с пятками красными патлами, и прошептал: «Моя, малявка» - Рукия поняла, что и вправду его и никак иначе не хочет. В том, что это ходячие недоразумение имеющие сто восемьдесят восемь сантиметров роста и восемьдесят пять килограмм веса её, Кучики даже не сомневалась.
Выбрав местечко поотдаленней и дерево повыше, Рукия расположилась на одной из множества веток, а Ренджи уселся под деревом, ему лазить неудобно, да и не солидно, пусть он о своей репутации и не думает. Они говорили ни о чем, о всякой повседневной мелочевке, грелись на солнышке и то и дело замолкали, чтобы насладиться тишиной.
Давно прошел обед и уже начало вечереть, а они все ещё так и сидели: Ренджи на земле, а Рукия на дереве. Когда она выдала разнящуюся со всем остальным реплику, издали уже доносились голоса расходившихся по домам или казармам шинигами.
- Ренджи, сходишь со мной к капитану Учиха?
- Чего ты у него забыла?
- Он просил зайти, вроде никаких семейных праздников в ближайшее время не планируется, так что даже не знаю.
- Пошли.
Ренджи поднял с земли свой длиннющий хвост и начал проверять его на наличие застрявших веток и листьев, потом уже встал на ноги и отряхнул хаори. Длине его волос можно было или удивляться, или завидовать. Рукия придерживалась первого варианта, потому что сама всегда коротко стриглась, у него же затянутый на макушке хвост концом лежал на бедрах, при этом не становился слишком уж тонким.
К дому капитана пятого отряда они шли, весело смеясь, Ренджи все выпытывал причины его такого особенного отношения. Он не ревновал, причин не было, видел он коллегу в обществе Шихуин Йоруичи и в интерес по природе своей одиночки к кому-то ещё не верил. Да и к чему, когда рядом есть любимый человек? К тому же, Рукия и Итачи были родственниками, не сказать чтобы далекими. Так что мало ли что стряслось.
Дошли они на удивление быстро, так что показалось слишком быстро. В поместье их пустили, охраны почти не было, да и их хорошо знали. К тому же, у ворот им встретилась невысокая темноволосая женщина в синей юкате, она улыбнулась, напомнив отчего-то капитана Унохану, хоть даже тени угрозы не было, напротив, она была радушна. Поприветствовав Рукию и сказав, что было бы хорошо, заходи она к ним почаще, сообщила, что Итачи занимается в додзе, а потом ушла.
Когда они немного отошли, Ренджи спросил, кто же была эта женщина.
- Это Микото-сан, мать капитана Учиха, ну и лейтенанта соответственно. Официально Сакуры тоже, но они не настолько близки.
- Знаешь, теперь я понял, почему они такие.
- Не с этого, но семейка вся колоритная.
Догадаться, что подразумевает она весь клан Учиха, было нетрудно.
@темы: bleach, Наруто, Домой - в страну мертвых, Творчество, Фанфики
И при этом никаких сожалений, кроме всё того же "хочу закончить", ну и посмотреть, что там дальше в анимешке, которая идет фоном. И всё равно, что уже смотрела раз пять. Блич я могу смотреть вечно. И пришивать бисерины немногим меньше, с отдыхом для пальцев так совсем пока не закончу.
